Последний долг

Потирая ноющие глаза, я отмахнулся от своих мыслей и глубоко вздохнул. Лунный свет окрашивал мои окровавленные руки в серебристо-хромированный цвет, превращая красный в черный. Рассовав улики своих преступлений по карманам, я зашагал по лесу в поисках двух мужчин, которых Килл оставил охранять лес.

Это не заняло у меня много времени. Я последовал за запахом сигаретного дыма, встретив их на границе долины.

Они повернулись ко мне лицом, когда я приблизился. Их руки были прижаты к бокам, а куртки казались громоздкими в полумраке.

Я не утруждал себя любезностями. У меня не было сил.

- Все сделано. Можете идти.

Мужчина с ирокезом кивнул.

- Хорошо. Увидимся еще.

Я сомневаюсь в этом.

Я оставил их, чтобы они сами выбирались наружу. Я бы не стал сегодня играть роль хозяина. У меня было слишком много дел, чтобы быть джентльменом.

Уходя, я растворился в лесу. Как только я больше не мог их чувствовать, я сел на камень и сделал последний вдох.

Это было последнее решение.

Кату был преподан урок. Я причинил ему достаточно боли, чтобы он граничил с этой жизнью и следующей. Он был наполовину мертв, но имел ли я право полностью лишить его жизни?

Он забрал так много других. Эмма. Почти Нила. Покалечил Жасмин. Забрал душу моей матери.

Мои руки снова сжались, липкие от всего, что произошло.

Я обдумывал самые разные вещи. Я обдумывал и отвергал идею повесить моего отца, вытащить его внутренности и четвертовать его точно так же, как это делали заключенные в прошлом. Я обдумывал идею оставить его в живых и изгнать из Хоуксриджа.

На моих руках было достаточно крови моего отца. Я причинил бы боль себе и ему.

Но я знал, что он не позволит мне иметь счастливый конец, которого я желал, если я оставлю его в живых.

В конце концов, он захочет отомстить. В конце концов, он забудет урок, который я преподал, и вернется за мной — вернется за Нилой.

Я не могу этого допустить.

Я должен покончить с этим.

Это единственный способ.

Встать с камня было в миллион раз труднее, чем сесть. Мое тело сжалось; я споткнулся, когда у меня закружилась голова. Сколько еще я смогу бодрствовать, не нуждаясь в серьезной медицинской помощи?

Не очень долго.

Заставив свои ноги работать, я покинул свое уединенное место и вернулся в сарай. Мои пальцы дрожали, когда я повернулся и запер дверь.

Кат не издал ни звука. Он потерял сознание как раз перед тем, как я ушел. Оторвав взгляд от почти неузнаваемой фигуры моего отца, я направился к столу и выбрал маленький нож.

Не важно, сколько прошло времени: лезвие было всё ещё острым.

Я подошёл к Кату. Он опустил подбородок на грудь, высоко раскинул руки и широко расставил ноги. Его руки и ноги были ненормально длинными, в то время как его тело больше не могло растягиваться без разрыва кожи и костей.

Кровь стекала по его туловищу крест-накрест от хлыста. Под его ранами слабые линии татуировок с отметками Эммы украшали его грудную клетку. Эмма была единственной, кто выбрал эту позицию, точно так же, как Нила выбрала кончики пальцев для нас. Я так давно не видел их, что почти забыл, что они там есть.

У него было больше, чем у меня, и он выполнил Последний Долг.

В этом было главное различие между нами.

Преданность делу против сочувствия.

Вздохнув, я сделал все возможное, чтобы собрать всю силу. Лезвие стало теплым в моей руке. Оторвав от него взгляд, я подошел к стойке и застонал, согнувшись пополам, чтобы повернуть маленькое колесико.

Медленно стойка откинулась от перпендикуляра к параллели.

Кат все еще не двигался.

Положив нож у его бессознательной головы, я расстегнул его запястья, затем лодыжки. Лодыжка, которую я сломал, висела под неестественным углом, черная от синяков.

Мое сердце сжалось от мысли, что я когда-либо мог стать таким жестоким, борясь с детскими воспоминаниями и обязательствами взрослой жизни. Вместе с его лодыжкой я также сломал ему руку. Я разбил ему коленную чашечку и вывихнул локоть.

Я сделал такое мерзкое дерьмо с человеком, который меня создал.

Не думай об этом.

Выхватив свой нож, я постучал по его щеке.

- Проснись.

Ничего.

Я постучал сильнее.

- Кат, открой глаза.

Его губы дрогнули, но разум продолжал спать.

- Черт возьми, не заставляй меня тащить воду.

Я ударил его, на этот раз сильнее. Его лицо скользнуло вбок по столу, медленно разрушая кокон, созданный его разумом.

Потребовалось несколько ударов, но, наконец, его глаза открылись.

На какое-то время его охватило замешательство. Его взгляд метнулся к потолку, сосредоточившись на мне. Я не двигался, когда он обратил внимание на свои растянутые суставы, сломанные части тела и покачнулся от резкой боли.

Его мысли вбивались все глубже и глубже, все сильнее и сильнее в мою душу, как гвоздь вбивается в доску. После сегодняшнего вечера я нуждался в одиночестве и уединении. Мне нужно было ускакать галопом и никогда больше не переживать ничего подобного.

- Вставай.

Перекинув его бесполезную руку через плечо, я снял его со стойки.