Последний долг

Вон молчал, отступив немного назад, не сводя глаз с Кестрела.

― Кес знал, как мы к нему относимся. Он знал, что любим и желанен. Он умер, зная, как нам будет его не хватать.

Жасмин не могла продолжать, ее слезы перешли в рыдания, и мое сердце разрывалось от ее боли.

Я сжал кулаки, впиваясь ногтями в ладони, желая пустить кровь. Мне нужно было причинить себе боль, чтобы я мог сосредоточиться на единственном дискомфорте, а не на комнате, полной горя. Мне нужен был мой клинок. Мне нужно было изранить ступни и активировать вековые спасительные средства, чтобы преодолеть все это.

Но у меня с собой ничего не было.

И я не мог бросить Кестрела.

Нила прижалась ко мне, обхватив меня за талию и прижавшись головой к моему плечу. Она не произнесла ни слова, но ей и не нужно было.

Каким-то образом она отодвинула на второй план свое горе по поводу смерти Кеса и сосредоточилась на своей любви ко мне. Находясь в комнате, наполненной ужасающим несчастьем, она предоставила мне кокон единения.

Неосознанно мое тело немного расслабилось. Я наклонился к ней и поцеловал в макушку.

― Спасибо.

Она не подняла глаз, но кивнула.

Наступила минута покоя, я тяжело вздохнул и повернулся, чтобы обнять сестру. Нагнувшись, я поднял ее плачущую фигуру из инвалидного кресла и прошептал на ухо:

― Прости, Жас. Я не имел права кричать на тебя.

Она прижалась ко мне, плача еще сильнее.

― Я не должна была принимать за тебя решение, чтобы дать тебе отдохнуть. Я должна была разбудить тебя. Никогда себе этого не прощу. Но я не отходила от него, Кайт. Я оставалась с ним до твоего приезда. Я была рядом с нашим братом.

Отстранившись, я вытер ее слезы.

― Спасибо.

Как только я отпустил Жас, чтобы прикоснуться к Ниле, Вон снова положил ладонь на плечо моей сестры.

Прищурившись, я посмотрел на него.

Он смотрел на меня, не отведя взгляда.

Я не хотел чувствовать то же, что и он, но он не оставил мне выбора.

Она ему нравилась.

Он желал ее.

Он понимал, что ей больно, и был готов помочь, нравится мне это или нет.

Осложнение, связанное с тем, что у Вона появились чувства к моей сестре, выводило меня из себя, но было слишком много поводов для беспокойства. К тому же был еще один человек, гораздо более важный для меня.

Проигнорировав его, я снова сосредоточился на Кестреле.

Он неподвижно лежал на металлическом столе. Его кожа выглядела ненатуральной, волосы ― тусклыми, тело ― лишним. Его руки лежали неестественно прямо, татуировка сокола на его плоти выделялась под искусственным светом, белая простыня прикрывала его наготу.

Он по-прежнему был похож на моего брата, но в то же время был совершенно другим. Его кожа уже не теплая и розовая, а безжизненная и холодная. Чистое сердце и огромная способность прощать, исцелять и защищать перешли в другую форму, покинув нас, но не забыв о нас.

Он был очень сильным. Храбрым. Я воспринимал его как должное, ожидая, что он до самой старости будет рядом со мной.

Теперь мой брат навсегда останется молодым. Застывший во времени, бессмертный до конца.

Мне хотелось упасть на колени и признаться ему во всем. Я хотел рассказать ему, что я сделал с Катом. Хотел рассказать ему о своих грехах, чтобы он разделил их со мной.

Но не мог.

Я больше никогда не смогу с ним поговорить.

И я не мог скорбеть.

Не сейчас.

Не после вчерашних разрушительных событий.

И каким-то странным образом мне казалось, что Кес уже знает, что произошло в сарае. Словно он умер не потому, что я забрал жизнь, и другой Хоук должен был заплатить за мои действия. А потому, что он понял, что ему больше не придется противостоять нашему отцу.

Он был свободен и мог уйти.

Свободно быть счастливым.

У тебя всегда будет моя благодарность и дружба, Кес. Где бы ты ни был.

В горле образовался ком, но я не сломался. Все силы ушли на то, чтобы посмотреть сухими глазами на брата и прошептать «Прощай».

― Он умер, не мучаясь, ― пробормотала Жасмин. ― Доктор сказал, что у него не выдержало сердце. Он был в коме… он ничего не почувствовал. ― Жас переплела свои пальцы с безжизненными пальцами Кеса. ― Теперь он покоится с миром.

Я застыл, как и Кес. Его татуировка в виде птицы не двигалась, перья не трепетали над его мышцами. Я ждал, что его веки дрогнут, губы изогнутся в ухмылке. Он разразится смехом, и изощренная мистификация будет раскрыта.

Но, в отличие от его детских проказ, это не было обманом.

Это реальность.

Он мертв.

Он на самом деле покинул нас.

Я крепче обнял Нилу.

― Он умер не в одиночестве. Ты никогда не бываешь по-настоящему одинок, когда знаешь, что тебя любят.

Слезы Жас не прекращались, и я не заставлял ее вытирать глаза, пока она не будет готова. Я очистился и снова собрал себя воедино после того, как распался на части после смерти отца. Сегодня я помогу сестре сделать то же самое.

Нила тихо плакала рядом со мной. Она была переполнена воспоминаниями, сложностями, хотя знала Кеса совсем недолго. Они сблизились. Они любили друг друга. Их навсегда свяжут собственные отношения, а также семейные узы, которые Нила создаст, выйдя за меня замуж.