Последний долг

― Так или иначе, Джет, ― подняв руки, он ухмыльнулся, ― эти ладони были на сиськах Селены на прошлой неделе. Она сказала мне, что у меня талантливые руки.

Я закатил глаза.

― Возможно, к ней никогда раньше не прикасался парень, и ей не с кем было тебя сравнить.

Кес усмехнулся.

― Несмотря на то, что мне всего шестнадцать, я знаю, как доставить удовольствие девушке.

Вздохнув, я откинулся в спальном мешке, глядя на звезды.

― Ну, тогда ей повезло с тобой.

Кес придвинулся ближе, треск костра окутывал нас безопасностью.

― То же самое могу сказать и о тебе. Однажды ты встретишь кого-нибудь, кто будет думать не только о шмотках с присущим идиотизмом девочек-подростков. Вот увидишь.

Чтобы разрядить обстановку, я хихикнул.

― Наверное, мне тоже стоит стать плотником, чтобы знать, как использовать дерево.

Мы расхохотались.

Мое сердце наполнилось теплом от воспоминаний, когда я покинул прошлое и вернулся к Ниле.

― Кес будет счастлив здесь.

Нила кивнула, ее глаза немного остекленели.

За холмом послышался стук лошадиных копыт: Текс и Вон наконец-то догнали нас. Они хорошо перенесли поездку, направляя своих лошадей за нами.

Покрутившись в седле, я открыл сумку и достал урну с прахом брата.

Жасмин приблизилась ко мне, ее губы подрагивали от желания заплакать. Я улыбнулся, напомнив ей, что нужно быть счастливой и не зацикливаться на том, что мы потеряли.

― Ты хочешь это сделать?

― Нет. Ты. Думаю, это должен быть только ты.

Глубоко вздохнув, я отвинтил крышку медной урны и поднял ее над головой.

― Нашему брату. Каждый шелест ветра ― мы будем помнить о тебе. С каждым опавшим листом мы будем вспоминать о тебе. С каждым восходом солнца мы будем вспоминать то время, которое провели вместе. И с каждым заходом солнца мы будем ценить все, что нам дано. Это не прощание. До встречи.

Мои руки дрожали, а грудь сжималась от печали. Нила смахнула слезу, Жасмин подавила рыдание. Их эмоции нахлынули на меня, грозя обрушиться лавиной отчаяния.

Нуждаясь в уединении для прощания, я пихнул Вингса и пустился в галоп. Линия хребта расстилалась передо мной, когда я пустил лошадь вскачь.

Я пустил его галопом так быстро, как он только мог.

Я позволил ему унести себя.

И, когда грохот копыт заслонил черную дыру скорби, я опрокинул урну и высыпал последние останки Кеса.

Серая пыль клубилась позади меня, кружась на ветру, закручиваясь в спирали.

Прощай, брат.

Ветер усилился, и серое облако стало опадать и парить по долине, становясь единым целым с местностью.

Моя семья владела этим поместьем почти шестьсот лет. Здесь хранилось много душ. В нем происходило много событий. Оно было свидетелем многих эволюций. Мой брат останется его наблюдателем и воином… охраняющим Нилу и мою новую семью.

Когда Вингс замедлил ход, я посмотрел на солнце и улыбнулся.

Урна была пуста.

Кестрел испарился.

От костей к пеплу.

От крови к праху.

Его тело исчезло, но я знал, что он по-прежнему жив.

И мы обязательно встретимся.

Мы еще посмеёмся.

Мы снова будем братьями.

ГЛАВА 42

Нила

― ЗАЧЕМ МЫ приехали сюда?

Джетро взял меня за руку, вывел из «Феррари» и повел через парковку Алмазной аллеи.

― Увидишь.

Прошло четыре недели.

Четыре недели адаптации и легкости.

Кости на руке срослись, и мне сняли гипс, стирая с лица земли преступление Ката. Мы с отцом много раз обсуждали раскрытие тайны Жаклин, нам с Ви очень хотелось разыскать нашу тройняшку и посмотреть в глаза потерянной родственнице.

Каждый день приносил новые впечатления. Кеса больше не было. К этому было трудно привыкнуть ― особенно потому, что он заслуживал того, чтобы наслаждаться изменениями, которые мы потихоньку проводили в Хоуксбридже, ― но время шло вперед, увлекая нас за собой без него.

Прожив с нами несколько недель, чтобы проветрить голову и провести время вместе, как новообразовавшаяся семья, собранная словно пазлы, мой отец вернулся в Лондон, сейчас была самая напряженная часть года, и ему было необходимо контролировать поставки тканей и спрос на них.

Вон приезжал сюда почти каждые выходные, беседовал с людьми, постепенно избавляясь от неприязни к прошлому, которое не мог изменить. Вместо этого он сосредоточился на гораздо более светлом будущем.