Последний долг

И всё напрасно.

Его подстрелили из-за меня.

И из-за меня он мог больше никогда не очнуться.

Хотелось разорвать отца голыми руками. А ещё хотелось вырвать собственное сердце, потому что не важно, что сделал я ― я подвёл её. Подвёл Нилу.

Она заплатит Третий Долг.

И возненавидит меня навсегда.

Колени затряслись, дыхание участилось. Я приговорил её. Я единственный, кого она будет винить. Как она оправится от этого? Разве захочет меня снова после того, как я оставил её одну?

Может она больше и не будет моей, но своему отцу я не позволю впредь мучить Нилу.

Шесть дней.

Через шесть долбанных дней он хочет убить мою любовь.

План созрел моментально.

Я это остановлю.

Даже если после мне светит быть брошенным и забытым.

― Как?! Как ты об этом позаботишься? ― завизжала Жасмин. ― Они же, твою мать, в Ботсване, Кайт!

Я рванулся к Вингсу, стиснув зубы. Не привязанный и без седла, послушно стоявший в тени деревьев, конь, завидев меня, вскинул морду. Его умный и сочувствующий взгляд был наполнен каким-то древним знанием ― он уловил моё смятение. Знал, о чём я собираюсь попросить и не стал мешкать.

Огромное животное, шагнув ко мне, встало боком, чтобы я мог сесть. Ни верёвки, ни узды ― лишь безмолвная связь между человеком и зверем.

― Мне плевать, даже если они на другом конце света. Я отправляюсь за ними.

Схватив в охапку гриву Вингса, сунул телефон под подбородок, зажав его таким образом, и, отработанным движением, которое повторял много и много раз, вскочил на хребет коня.

Бок разорвала боль, но игнорируя свой дискомфорт, сосредоточился на боли, которую я причинил Ниле, заставив вернуться в Холл.

Глупо. Как же, блядь, это было глупо.

Шелковиская шкура коня даже не дернулась под грубой тканью моих джинс. Я с малолетства учился ездить без седла и потратил много ночей, чтобы выстроить отношения со своей лошадью. Он подчинится и пойдёт туда, куда мне нужно.

И как только конь почувствовал мою тяжесть на своей спине, он сорвался в галоп. Сжав сильнее бёдра, я пригнулся ниже к его холке.

Скачи.

Ещё быстрее.

Конь набирал скорость, и мой рюкзак вторил каждому его шагу, ударяя по спине. Ветер заглушил голос Жасмин, но я услышал достаточно:

― Джетро, что ты собираешься делать?

Полуденное солнце освещало Хоукскридж, будто насмехаясь надо мной и сделанным мной выбором. Я поклялся, что скоро всё это закончится. Я снова буду обнимать Нилу. Мой брат очнётся от комы. А сестра, наконец-то, обретёт покой в сердце и душе.

Так много нужно исправить.

Столько бед предотвратить.

Вингс ускорился, разом перемахнув через загон. Я сжал сильнее ноги по бокам моего коня. Сердце забилось сильнее, а ярость забурлила, вскипела, и, будто задышала, словно живое существо.

Кат совершил свою последнюю ошибку.

Я иду за тобой, отец.

― Я отправляюсь за ней, Жас. И на этот раз я собираюсь покончить со всем этим дерьмом.

ГЛАВА 3

Нила

ЕСЛИ АЛМАЗНАЯ АЛЛЕЯ была местом, где сортировали алмазы под вечным сиянием огромных прожекторов, то Алмаси Кипанга была глубокой расщелиной в земле, создававшей их.

Всю дорогу из аэропорта Дэниель держал руку на моем колене. Я кипела от раздражения и отвращения, но не спорила и не разговаривала.

Мне было что сказать.

Но каждое произнесенное слово предвещало еще больше наказаний.

Кроме того, Дэниель не достоин моего внимания. Он был потерянным маленьким мальчиком, неспособным увидеть, что он уже мертв. Он мог быть Хоуком, причинявшим мне боль, но я была гадюкой в его гнезде, ждущей, чтобы укусить и отравить его.

У меня было время.

Я была хитра.

Я буду ждать.

Водитель сопровождал нас в тишине ночи, не произнося ни слова. Его пассажир ― никогда не отдыхающий охранник, смотрящий в окно, его рефлексы пару раз давали сбой, и палец взмывал к спусковому курку пистолета. Особенно, когда мы останавливались на красный свет и проезжали по грунтовым дорогам.

Когда съехали на безлюдную дорогу, он достал мачете, с благоговением положив его на колени. Звёзды отражались от лобового стекла, освещая потускневшее лезвие.

Городской гул сменился звуками пригорода, плохое предчувствие одолело меня.

Внутри джипа мы были в безопасности, но снаружи… там мир принадлежал животным, гораздо более приспособленным к убийству, чем мы. Там снаружи они охотились, и только по блеску жёлтых глаз в свете фар их присутствие становилось осязаемым.

По мере того, как мы углублялись в Африку, моя усталость испарялась. Водитель и пассажир зарядили меня достаточным количеством адреналина, пока я наблюдала за их концентрацией. Они жили здесь, но не были расслаблены. Они были начеку всю дорогу.

Что было известно им, чего не знала я?

То, как они выживали, получится ли это у меня?

Я не хотела этого знать.

И хотя мы вчетвером ехали в одной машине, мы были каждый сам за себя… у каждого свои мысли и свой путь.

К тому времени, когда съехали с дороги с твёрдым покрытием и поехали по гравийной дорожке, мои мышцы сжались от беспокойства.