Последний долг

Когда я постучался и она открыла дверь и увидела меня, ее глаза сказали, что она знает, зачем я пришел. Кажется, ее это не удивило. Она только вздохнула, мне показалось, не тяжело, и, подняв руку, впустила меня в дом.

— Садитесь, — сказала она, — я сейчас соберусь.

Она пошла в свою спальню, и я услыхал, как она возится с тазом. Звенело ведро, когда она носила с заднего двора воду. Потом она снова прошла в спальню через гостиную. Я сидел у стены точно так, как сижу сейчас. Когда она проходила, я тайком поглядел на нее. Я в этом не виноват. Тодже до этого заставлял меня смотреть на нее, пока не подумал, что я смотрю на нее из моего собственного любопытства. Вот мои глаза и привыкли тайком поглядывать на нее, сам я в этом не виноват.

Я смотрел, как она идет в спальню. На ней было узкое и короткое платье, так что виднелась верхняя часть грудей и прекрасные стройные ноги. Она не заметила, что я гляжу на нее, по я глядел. И, увидев ее красоту, я сглотнул.

И тут ко мне подбежал ее сын, сел на корточки и стал рисовать на полу грязной палочкой.

— А я с вами сегодня пойду? — Он посмотрел на меня.

Я посмотрел на него. Меня давно беспокоило, что его так часто оставляют дома. Я только лишь посмотрел на него и ничего не сказал, показывая, что ничего не могу поделать. В этом деле не мне решать.

— Ну! Я пойду? — снова спросил он грустно, готовый расплакаться, если я скажу ему «нет».

— Я не знаю, — сказал я. — Спроси лучше маму.

— Мама меня с собой не возьмет, — сказал он.

— А ты попроси, — сказал я. — Может, сегодня для разнообразия и возьмет.

Он робко потупился и стал снова царапать пол.

— Ты испортишь пол, — сказал я.

Он перестал, замер — и вдруг сломал палочку и сердито швырнул ее в угол.

— Ты попроси ее, — сказал я.

— Она не возьмет, — сказал он. — Она на меня накричит.

— Может, сегодня и не накричит, — сказал я. — Пойди и попроси.

Он поднялся, медленно, робко, и пошел к спальне. Мне было больно смотреть на него.

Он распахнул дверь — и вот! Совершенно нагая женщина! Я увидел ее и не смог уже глаз оторвать от чуда, которое мне предстало: тело гладкое, как речная галька, сама сияющая женственность! Стоя возле кровати лицом к двери, она натягивала через голову платье. Услышав звук открывающейся двери, она быстро повернулась и, опустив руки, прикрылась платьем.

— Сейчас же закрой дверь! — закричала она на Огеново. — Чего тебе нужно?

Мальчик отпрянул от страха, попятился и закрыл за собой дверь. Я быстро отвернулся. Но сквозь меня прошло то, чего я никогда не испытывал…

И вот я сижу и жду, когда она выйдет, и не могу не переживать того, что увидел. Господи…

Звонят колокола в миссии. День постепенно подходит к концу. Не так далеко до комендантского часа. Если бы только еще раз…

— Я ухожу. — Она стоит в дверях спальни.

Она красиво одета. Но какая красота таится у нее под платьем, одному богу известно, как она хороша, когда раздевается догола перед сном, ведь она оке должна перед сном раздеваться, кто-нибудь видел ее голой, почему Тодже всегда меня спрашивал, как она выглядит, может, он иногда ее видит, может, она для него раздевается в моем доме, в моем доме, раздевается в моем доме…

— Я сказала, что я ухожу, — повторяет она.

— Хорошо, — говорю я. — Счастливо.

Она мне улыбается. Почему она улыбается? Может, она надо мной смеется? А зачем бы ей надо мной смеяться?

— Пожалуйста, ничего не давайте Огеново, — говорит она. — Он очень много съел за обедом, так что я не собираюсь кормить его до самого вечера.

— Хорошо, — говорю я и смотрю на нее.

Она смотрит на мальчика — он забился в угол, — но не подходит к нему и открывает дверь дома. Я отвожу глаза, только когда она скрывается из виду.

Я поворачиваюсь к Огеново: он плачет, слезы заливают ему глаза.

— Иди сюда, — говорю я.

Не я ему нужен. Он пожимает плечами и остается на месте.

— Иди сюда, — повторяю я. — Я тебе кое-что скажу.

Он вытирает слезы руками и медленно поднимается.

Я подзываю его рукой, и он подходит ко мне, не глядя, и еще сильней трет глаза.

— Она скоро придет, слышишь?

Он кивает.

Я глажу его по голове и пользуюсь случаем поглядеть на него хорошенько. Мальчик никогда не узнает, почему я так гляжу на него. Не могу сказать, что мои мысли полностью повинуются мне. Ибо в моем уме уже возникает связь между этим мальчиком и женской фигурой, которая несколько минут назад потрясла меня, о которой я никогда теперь не перестану думать.

— Покажи мне новую игру. — Лицо его проясняется.

Он чуть не поймал мой безумный взгляд.

— Во что ты хочешь играть? — говорю я.

Он в замешательстве. Засовывает палец в рот и глядит на меня.

— Можно я позову сюда Ономе и мы будем играть вместе? — просит он.

— Мама сказала, чтобы ты не выходил из дома, — говорю я. — Поэтому тебе нельзя пойти за Ономе.

— Но их дом совсем рядом.

— Ну и что? — говорю я. — Мама тебя побьет, если узнает, что ты выходил на улицу.

— Ты ей скажешь?

— Я не скажу, она сама увидит тебя, когда пойдет домой.

— Я бегом.

— Все равно она может тебя увидеть, — говорю я. — И тогда она тебя выпорет.