Последний довод главковерха

— Тебе бы, Джалибек, в академии преподавать, тупых студентов вроде меня учить. Хорошо, сидим, ждем.

— Чего ждем, товарищ командир?

— Когда рак на горе свиснет.

Я осматриваю шоссе рядом, никакого беспокойства от нашей пристрелки немцы не проявили, ищу бензовозы, идущие в сторону моста, есть, две колонны, небольшие, в пять и три машины, но нам как раз. И первая уже вот-вот подъедет, то, что нужно.

— Пятиминутная готовность, орлы, ждите команды!

Орлы и так уже готовы, снаряды разложены под рукой, отстрелянные гильзы убраны. Все нервно мнутся, поглядывая на меня, передний бензовоз въезжает на мост, пора.

— Беглым, огонь!

Наверное, надо было указать, сколько снарядов, но посмотрим, может еще придется поправить прицел.

Бабах!

Снаряд ложится с недолетом и в стороне.

Конопатый заряжающий, единственный уцелевший от старого расчета, как заведенный пихает в пушку один снаряд за другим, пушчонка слегка подрагивает от частых выстрелов, слежу за результатами, четвертый разворачивает настил моста перед вторым бензовозом, пятый поджигает переднюю машину, уже съехавшую с моста, девятый попадает точно во вторую, застрявшую посередине.

— Отставить!

Две машины горят, одна немного не по делу, зато вторая, там, где нужно, прямо посередине моста, дело сделано так, что лучше и быть не может.

Ждем результата, по эту сторону моста немцы постепенно уходят в лес и дальше, а поскольку встречного движения почти нет, дорога постепенно пустеет.

Отсылаю всадника к полку, народ подхватывается и полубегом несется к нам, накапливаемся в последних зарослях за сотню метров перед шоссе, хотя на нем все равно никого, и затем, не обращая внимания на показавшийся в глубине леса отдельный немецкий грузовичок, в темпе форсируем дорогу.

Еще какое-то время продвигаемся вдоль леса, не входя в него, а через километра два, когда он, наконец, приобретает достаточно удобные для продвижения свойства, становясь суше и реже, воспользовавшись лесной дорогой, продвигаемся вглубь. До вечера без всяких происшествий проходим еще километров двадцать и становимся посреди леса на ночевку.

Канонада, стихшая немного в последний день, снова становится громче. Теперь мы вплотную подобрались к условной линии фронта. Условной, потому что сплошного фронта нет, оседлавшие показавшиеся им важными магистрали части красноармейцев отбиваются от упершихся в них немцев. А рядом, по незащищаемым дорогам спокойно проходят другие фашистские колонны, выходя во фланг и в тыл нашим войскам.

Неловко скребу ложкой по дну котелка, выгребая остатки авдотьиного варева, когда по мою грешную душу является Дергачев.

— Приятного аппетита, товарищ командир!

— Спасибо! Сами поужинали?

— Да, спасибо. Судя по звукам канонады, мы рядом с фронтом?

— Пожалуй…

— Если завтра соединимся с нашими, гражданских и раненых отправим в тыл. Это я к тому, что хоть и очень удобно иметь повара из гражданских, действительно понимающего толк в хорошей пище, но потом нам придется обходиться обычной полковой кухней.

Я отодвигаю котелок и пожимаю здоровым плечом.

— Завтра будет завтра, тем более, если я отправлюсь в госпиталь, проблемы с питанием Вы будете решать без меня.

Майор молчит, с минуту разглядывая меня исподлобья, а потом выдает:

— Ходят нелепые слухи, что Вы ясновидец…

— Пока у нас есть свободное время, потратим его с пользой, набросаем план наших действий на завтра. — Гашу я в самом зародыше неприятную для меня тему.

— Неплохо бы было провести глубокую разведку на наиболее перспективных направлениях движения полка, после чего мы выберем наиболее удачный вариант.

— Разведка проведена, и я ее результатам доверяю.

— Вам не кажется, что как начальник штаба полка, я должен быть в курсе действий всех подразделений полка, и не только действий, но и численности, состава…

— Доставайте лист бумаги, и я ознакомлю Вас с полученными разведданными.

Пока майор, сопя от усердия, рисовал под моим руководством карту, а потом наносил на нее наши и немецкие части, недалеко от штабной телеги дважды прогулялась Зинаида Андреевна. Дамочке не терпится поговорить со мной, и разговор обещает быть интересным, думал я, указывая майору пальцем на плане месторасположение очередной батареи немецких гаубиц.

— Вот здесь штаб нашей дивизии, с соответствующими службами, готовятся к ночному отступлению.

Надо будет отогнать телегу на отшиб, чтобы никто не помешал нам, объяснение предстоит бурное.

— А этот мост охраняют наши зенитки, две семидесяти шести миллиметровые, и три тридцати семи. Все, на этом пока закруглимся, завтра с утра скорректируем карту согласно новым данным, и тогда же окончательно решим, что и куда. А сейчас, пожалуйста, попросите бойцов перекатить мою повозку в сторону, к тем кустам. Мне здесь не уютно, а лошадь уже выпрягли, телега не тяжелая, парни справятся без труда. Вот, так, хорошо, всем спасибо, все свободны!

Зинаида Андреевна взяла изрядную паузу, и нашла на меня время, когда уже почти стемнело.

— Как Вы тут, Авангард, выздоравливаете потихоньку?

Начинает издалека, светский разговор, что ж, поддержим.