Последний довод королей

Джо Аберкромби Последний довод королей

Четырём читателям — вы знаете, кто вы

Карта Земного круга

Часть I

Вся жизнь это мечта о возмездии[1]

Поль Гоген

Грязная торговля

Наставник Глокта стоял в зале и ждал. Он потянул свою изогнутую шею туда-сюда, слушая знакомые щелчки, чувствуя, как скрученные мышцы между лопатками пронизывают знакомые уколы боли. Зачем я это делаю, если мне от этого так больно? Зачем проверять, болит или не болит? Трогать языком язву, тереть волдырь, ковырять струп?

— Что? — резко спросил он.

Мраморный бюст у подножия лестницы ответил лишь молчаливым презрением. Которого мне и так уже досталось более чем достаточно. Глокта зашаркал прочь, волоча бесполезную ногу по плитам, и стук его трости эхом отражался от лепнины на высоком потолке.

Среди великих аристократов Открытого Совета лорд Ингелстад, владелец этого громадного зала, был поистине мелким человеком. Глава семьи, состояние которой за прошедшие годы сократилось, а благополучие и влияние почти совсем истощились. А чем истощённее человек, тем сильнее раздуваются его притязания. И почему они никогда не понимают? На больших пространствах маленькие вещи выглядят ещё меньше.

Где-то в тени часы исторгли несколько вялых ударов. Уже совсем поздно. Чем истощённее человек, тем дольше приходится ждать ради его удовольствия. Но я могу быть терпеливым, когда нужно. В конце концов, у меня не намечается ни ослепительных банкетов, ни исступлённых толп, и прекрасные женщины не ждут, затаив дыхание, моего прибытия. Уже нет. Гурки позаботились об этом в темноте императорских тюрем. Он прижал язык к пустым дёснам и закряхтел, пошевелив ногой — уколы боли из неё прострелили спину и заставили дёргаться веко. Я могу быть терпеливым. В том, что каждый шаг — суровое испытание, есть и положительные стороны. Быстро учишься ступать осторожно.

Дверь перед ним резко раскрылась, и Глокта дёрнул головой, изо всех сил стараясь скрыть гримасу, когда хрустнула шея. В дверях стоял лорд Ингелстад: большой, по-отечески выглядящий мужчина с румяным лицом. Он дружелюбно улыбнулся, приглашая Глокту внутрь. Как будто это частный разговор, и к тому же приятный.

— Прошу простить меня, наставник, за то, что заставил вас ждать. С тех пор, как я прибыл в Адую, у меня столько посетителей — голова просто идёт кругом! — Будем надеяться, она не свернётся окончательно. — Так много посетителей! — Не сомневаюсь, посетителей с предложениями. С предложениями за твой голос. За твою помощь в избрании нового короля. Но от моего предложения, боюсь, тебе будет больно отказываться. — Хотите вина, наставник?

— Нет, милорд, спасибо. — Глокта болезненно перешагнул через порог. — Я не задержусь надолго. У меня тоже есть огромное количество дел, которые требуют моего пристального внимания. — Понимаешь, выборы сами себя не организуют.

— Разумеется, разумеется. Прошу вас, садитесь. — Ингелстад радостно плюхнулся на стул и указал на другой. Глокте понадобилось время, чтобы усесться — аккуратно опуститься и пошевелить бедрами, пока не удалось найти позицию, в которой спина не причиняла ему постоянной боли. — И что вы хотели со мной обсудить?

— Я пришёл от имени архилектора Сульта. Надеюсь, вас не оскорбит моя прямота, но его преосвященство желает получить ваш голос.

Тяжёлые черты аристократа скривились в гримасе притворного удивления. Если честно, притворство даётся ему довольно скверно.

— Не уверен, что понимаю вас. Мой голос по какому вопросу?

Глокта вытер влагу из-под слезящегося глаза. К чему нам плясать этот недостойный танец? У тебя нет для этого фигуры, а у меня ног.