Последний довод королей

Джо Аберкромби Последний довод королей

Joe Abercrombie

THE FIRST LAW

BOOK THREE: LAST ARGUMENT OF KINGS

Copyright © 2008 by Joe Abercrombie

First published by Victor Gollancz Ltd, London

Данное издание посвящается памяти критика и редактора Андрея Зильберштейна (1979–2017)

© О. Орлова, А. Питчер, Н. Абдуллин, перевод на русский язык, 2017

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Э», 2017

* * *

Четырем читателям — вы знаете, кто вы

Часть I

Жизнь как она есть — всего лишь мечта об отмщении.

Поль Гоген

Грязный торг

Наставник Глокта стоял посреди огромного пустынного холла. Томясь в ожидании, он вытянул изогнутую шею в одну сторону, затем в другую; привычно хрустнули позвонки, по изувеченным мышцам между лопаток растеклась привычная боль.

«Зачем я делаю это, если мне больно? Зачем мы себя мучаем — трогаем языком язвочку, сдираем волдырь, сковыриваем с раны подсохшую корку?»

— Зачем? — еще щелчок.

Мраморный бюст у подножия лестницы хранил презрительное молчание.

«Как знакомо… Иного я и не ожидал».

Глокта зашаркал по плиткам пола, подволакивая безжизненную ногу; под сводчатым лепным потолком звонким эхом разносился стук трости.

Среди дворян открытого совета лорд Ингелстад, хозяин этого в высшей степени роскошного холла, занимал в высшей степени скромное положение. За последние годы дела благородного семейства серьезно пошатнулись, от былого богатства и влиятельности не осталось и следа.

«И чем ничтожнее человек, тем на большее притязает. Почему они вечно не могут понять? Неужели не ясно, что на фоне большого ничтожное выглядит еще ничтожней?»

Где-то в сумраке невидимые часы исторгли из механического чрева несколько гулких ударов.

«Как уже, оказывается, поздно. Чем ничтожнее человек, тем дольше заставляет ждать. Это греет ему душу. Но я умею быть терпеливым, когда нужно. На пышных приемах без меня не скучают, восторженные почитатели у порога не толпятся, прекрасные женщины не высматривают с замиранием сердца мой силуэт… Благодаря заботам гурков из императорских тюрем все это осталось в далеком прошлом».

Прижав к пустым деснам язык, Глокта переставил ногу и застонал — в спину как будто вонзились сотни игл, от боли задергалось веко.

«Я умею быть терпеливым. Единственная хорошая вещь, когда каждый шаг — испытание. Ступать осторожно учишься с поразительной скоростью».

Ближайшая дверь внезапно распахнулась. Глокта резко обернулся, так, что хрустнула шея, и ему стоило немалого труда подавить страдальческую гримасу. На пороге стоял лорд Ингелстад — крупный, румяный, добродушный на вид мужчина. С дружелюбной улыбкой он жестом пригласил Глокту пройти в комнату.

«Словно нам предстоит любезная светская беседа».

— Простите, наставник, что заставил вас ждать. С того дня, как я приехал в Адую, у меня столько посетителей! Прямо голова кругом! — «Будем надеяться, что она не открутится напрочь». — Очень, очень много посетителей! — «И все с интересными предложениями. В обмен на голос. В обмен на помощь при выборах следующего короля. Что ж, от моего предложения будет болезненно отказываться». — Наставник, позвольте предложить вам вина?

— Нет, благодарю. — Глокта, прихрамывая, вошел в комнату. — Я заглянул ненадолго. У меня тоже много дел.

«Ты же знаешь, что сами собой выборы нужного результата не дают».

— О, разумеется! Пожалуйста, садитесь.

Беззаботно опустившись в кресло, Ингелстад указал рукой на противоположное. Глокта медленно сел и, немного поерзав, выбрал удобное положение, в котором спину не крутило от боли.

— О чем вы хотели со мной поговорить?

— Я пришел от имени архилектора Сульта. Скажу без обиняков — надеюсь, вы не обидитесь: его преосвященству нужен ваш голос.

Тяжелые черты лица аристократа исказились в притворном изумлении.

«Чересчур фальшивое притворство».

— Кажется, я не совсем вас понимаю. Для решения какого вопроса ему нужен мой голос?

Глокта вытер слезящийся глаз.

«К чему кружить, словно в бальном зале? Ты не создан для этого, а у меня нет ног».

— Для решения вопроса, кто взойдет на престол, лорд Ингелстад.

— Ах, вот оно что! — «Вот оно что. Придурок». — Наставник Глокта, я безмерно уважаю его преосвященство. — Он подчеркнуто смиренно склонил голову. — Не хочется разочаровывать ни его, ни вас, но совесть не позволяет мне поддаться на уговоры и принять чью-либо сторону. Мы, члены открытого совета, наделены священным доверием, поэтому мой долг — отдать свой голос за того, кого из множества прекрасных кандидатов я считаю лучшим. — Его губы тронула самодовольная усмешка.