Последний довод королей

Не сводя глаз с его лица, она медленно, на четвереньках, взобралась на кровать. Джезаль нетерпеливо шевелил под простыней пальцами ног. По-прежнему стоя на коленях, Арди расставила ноги по обе стороны от его тела, и резким движением пригладила куртку на груди.

— Ну что, капитан, можно мне в строй?

— Я бы сказал… — он притянул ее к себе и просунул руки под куртку, — в моей роте… — его ладонь обхватила грудь, большой палец начал тереть сосок, — ты самый красивый солдат.

Она опустилась на прикрытый простыней член и задвигала взад-вперед бедрами.

— О-о, капитан уже стоит по стойке смирно…

— Еще бы! Как всегда, при виде тебя…

Арди прильнула к его губам и начала их облизывать, размазывая по лицу слюну. Джезаль просунул руку ей между ног, и она принялась тереться о ладонь; его липкие пальцы то входили с хлюпаньем внутрь, то выскальзывали наружу. Оба они хрипло вздыхали и стонали. Наконец Арди стянула простыню в сторону, Джезаль поднял член. Покачав бедрами, чтобы отыскать нужную точку, она медленно на него опустилась. Ее длинные темные волосы щекотали Джезалю лицо, сиплое жаркое дыхание обжигало ухо.

И тут раздался громкий стук в дверь. Раз, другой. Любовники замерли. Еще два удара. Арди подняла голову, отбросив пряди с раскрасневшегося лица, и низким хриплым голосом проронила:

— В чем дело?

— Тут спрашивают капитана. — Служанка. — Он… Он еще здесь?

Арди опустила глаза на Джезаля.

— Объясните, в чем дело! Я ему передам!

Прикусив губу, чтобы не расхохотаться во всю глотку, он ущипнул ее за сосок. Арди шлепнула его по руке.

— А кто спрашивает капитана?

— Рыцарь-герольд!

Улыбка Джезаля угасла. Эти ублюдки хороших вестей не приносят и вечно являются в самое неподходящее время.

— Лорд-маршал Варуз желает срочно поговорить с капитаном. Его разыскивают по всему городу.

Джезаль мысленно чертыхнулся. Похоже, в штабе наконец сообразили, что он вернулся.

— Скажите, что если я встречу капитана, то обязательно передам его просьбу! — крикнула Арди.

Из коридора донесся звук удаляющихся шагов.

— Твою мать! — прошипел Джезаль, дождавшись, когда служанка уйдет, хотя та, несомненно, знала, что творится в спальне на протяжении последней недели. — Придется идти.

— Прямо сейчас?

— Прямо сейчас, будь они прокляты! Если я немедленно не явлюсь к маршалу Варузу, они продолжат меня разыскивать. Чем раньше я покончу с этим делом, тем раньше вернусь.

Она со вздохом перевернулась на спину, а Джезаль скатился с кровати и принялся собирать разбросанную одежду. На рубашке, прямо на груди, темнело вишневое пятно от вина, брюки перемялись, но пришлось надевать что есть, — впрочем, безупречный внешний вид больше не составлял смысл его жизни. Когда Джезаль сел на кровать, чтобы натянуть сапоги, Арди подползла к нему сзади и, обняв, нежно погладила по груди.

— Значит, снова меня покидаешь? — зашептала она, слегка касаясь губами уха. — Поедешь в Инглию к моему братцу резать северян?

Джезаль кое-как наклонился за сапогом.

— Может, да. А может, нет.

Мысль о радостях солдатской жизни его уже не воодушевляла. В странствиях он видел достаточно жестокости, насилия и смерти и знал, как все это страшно и чертовски опасно. Слава, почести, награды его теперь не прельщали — уж слишком скромна плата за риск.

— Я всерьез подумываю об отставке.

— Вот как? И чем займешься?

— Пока не знаю. — Он обернулся к Арди и приподнял бровь. — Возможно, найду хорошую женщину, обзаведусь семьей, остепенюсь…

— Хорошую женщину? Есть кто на примете?

— Я надеялся, ты мне поможешь.

Она сосредоточенно сжала губы.

— Дай-ка подумать… Тебе нужна красивая?

— Нет-нет! Красивые женщины невыносимо капризны и требовательны. Мне, пожалуйста, самую обычную.

— Умная?

Джезаль фыркнул.

— Ни в коем случае! Я ведь сам… пустоголовый, как известно. А рядом с умной женщиной буду выглядеть полным тупицей. — Он надел второй сапог, расцепил руки Арди и встал. — В идеале мне подошла бы милая наивная простушка без единой мысли в голове, которая соглашалась бы с каждым моим словом.

— О да! — Арди захлопала в ладоши. — Так и вижу, как она висит у тебя на руке, точно платье на вешалке, и писклявым голоском, эхом, все за тобой повторяет. Я надеюсь, она благородного происхождения?

— Самого лучшего! Тут не может быть компромиссов. И белокурая. Люблю светлые волосы.

— Поддерживаю. Темные волосы — фи! Уныло! Это цвет грязи. Мусора. Навоза. — Она изобразила дрожь отвращения. — Даже мысль о них пачкает.

— А главное, — продолжал Джезаль, цепляя на пояс шпагу, — у нее должен быть тихий, спокойный нрав. Хватит с меня сюрпризов и неожиданностей.

— Разумеется. В жизни полно тягот, а если еще и женщина добавляет хлопот… Это просто недостойно. — Она приподняла брови. — Я переберу своих знакомых.

— Прекрасно! Куртка на тебе смотрится, конечно, намного лучше, чем на мне, но придется все-таки ее отдать.

— Да, сэр!