Последний довод королей

— Не пропадать же добру! И как ты там сказал? Ночка нынче холодная. — Его губы изогнулись в отвратительной ухмылке. — Черт! Умеешь ты, Ищейка, заливать. Меня зовут Крегг… — Он изобразил хромоту. — Вот, ранили в задницу в бою при Дунбреке. Ха-ха! Откуда ты этого набрался? — Доу хлопнул Молчуна по плечу. — Чертовски здорово придумано, а? Это называется… Забыл… Что же за слово?

— Достоверно, — подсказал Молчун.

— Точно! — Глаза Доу радостно вспыхнули. — Достоверно! Вот ты какой, Ищейка. Ты — достоверный ублюдок. Они бы поверили, даже если б ты назвался Скарлингом Простоволосым, зуб даю! И как тебя не корчило от смеха?

Ищейка его веселья не разделял. Ему не нравилось смотреть на распластанные по камням трупы; вдобавок его волновало, что мальчику без плаща холодно — дурацкая, конечно, мысль, учитывая, что бедняга лежал в луже собственной крови.

— Угомонись! — хрипло бросил он. — Сбрось этих двух в воду и ступай к воротам. Неизвестно, когда подтянутся остальные.

— Ты прав, вождь, ты прав, как скажешь.

Доу скинул оба тела в море, затем отцепил у колокола язык и тоже его утопил.

— Досадно, — проронил Молчун.

— Что?

— Что колокол испортили.

Недоуменно вытаращившись на Молчуна, Доу эхом повторил:

— Колокол испортили! Ты разговорчив сегодня, это ж надо такое ляпнуть! И знаешь что? Твое молчание мне нравится больше. Колокол испортили! Ты, парень, рехнулся?

Молчун пожал плечами:

— Южане скоро придут. Он бы им пригодился.

— Если им нужен этот гребаный колокол, пусть, мать их, ныряют в море и шарят по дну! — Доу подхватил копье одноглазого и, спрятав одну руку под украденный плащ, зашагал к воротам. — Колокол испортили… — мрачно пробормотал он под нос, — гребаные мертвые!..

Ищейка встал на цыпочки и снял фонарь. Развернувшись к морю, он поднял его вверх, прикрыл полой плаща — и открыл. Прикрыл — открыл. И так три раза. После этого он вновь повесил мерцающий фонарь на столб. Огонек казался таким крошечным, а надежд на него возлагалось много. Увидят ли его там, вдали, на море? Но других источников света у них все равно не было.

Ищейку глодал страх, что план вот-вот сорвется: что шум услышат в городе, что из открытых ворот выбегут пять дюжин карлов и в мгновение ока — вполне заслуженно — прикончат их троицу. Думая об этом, он жутко хотел отлить. Но из ворот никто не выскочил. Вокруг царили тишина и спокойствие, только колокол поскрипывал на столбе да холодные волны плескались о камни и деревянный причал. Все шло как задумано.

Из темноты, скользя по волнам, выплыла первая лодка. На носу сидел ухмыляющийся Трясучка; позади него, стараясь не шуметь, осторожно работали веслами человек двадцать карлов: лица у всех напряжены, зубы сжаты от усердия. От малейшего звона и клацанья металла о дерево у Ищейки замирало сердце.

На подходе к берегу парни Трясучки вывесили за борта мешки с соломой, чтобы причалить бесшумно, — этот трюк они придумали за неделю до ночной вылазки. Ищейка с Молчуном ловко поймали брошенные канаты и, подтянув лодку, крепко-накрепко примотали их к столбам причала. Доу стоял у ворот, небрежно привалившись к стене; Ищейка посмотрел в его сторону, и он едва заметно помотал головой. Значит, в городе тишь да гладь. Трясучка, пригибаясь, беззвучно вскарабкался на пристань.

— Отличная работа, вождь, — широко улыбаясь, прошептал он. — Все четко и аккуратно.

— Похвалим друг друга позже. Сейчас надо разобраться с остальными лодками.

— Ты прав.

К пристани, вывешивая мешки соломы, подплывали новые лодки с новыми отрядами карлов. Парни Трясучки помогали лодкам пришвартоваться, а людям — выбраться на пристань. За последние недели на их сторону перешло немало бойцов, которым были не по душе порядки Бетода, так что вскоре на берегу моря собралась внушительная толпа. Так много, что Ищейка с трудом мог поверить, что их никто не замечает.

Все точно по договоренности разбились на отряды. У каждого свой вождь и своя задача. Два парня, хорошо знающие Уфри, как когда-то делал Тридуба, начертили на земле план города, и воины назубок заучили расположение домов, улиц и переулков. Ищейка мысленно усмехнулся, вспомнив, как брюзжал из-за этого Черный Доу, но дело того стоило. Он присел у ворот, и люди безмолвными тенями пошли в город — по отряду за раз.

Первым вошел Тул с дюжиной карлов.

— Давай, Грозовая Туча, — сказал Ищейка, — главные ворота на тебе.

Тул кивнул.

— Это самая сложная работа, постарайся без лишнего шума.

— Все тихо, само собой.

— Тогда удачи, Тул.

— Без нее справимся. — И великан с отрядом поспешили в глубь темных улиц.

— Красная Шляпа, на вас — башня у колодца и прилегающие стены.

— Точно.

— Трясучка, ты со своими парнями несете дозор на городской площади.

— Будем бдительны, как совы, вождь.

Создавая не больше шума, чем дующий с моря ветер и бьющиеся о причал волны, отряды один за другим проходили через ворота в окутанный мраком город; каждому Ищейка давал задание и ободряюще хлопал по плечу. Последним шел Черный Доу в сопровождении суровых парней.