Последний дубль Декстера

Чейз со свистом втянул воздух сквозь зубы. Потом, выпустил его, не разжимая зубов, снял очки, внимательно посмотрел на них и надел обратно. Возможно, это характеризует меня не с лучшей стороны, но я получил некоторое удовольствие от того, как он слегка побледнел под загаром. В конце концов он сглотнул и сделал еще один долгий вдох.

– Что ж, – пробормотал он. – Мне, наверное, лучше понаблюдать.

– Наверное, да, – согласился я.

Чейз еще раз сглотнул, вздохнул и встал, изо всех сил стараясь сохранить решительный вид.

– Ладно, – сказал он. – Я… я просто у вас через плечо погляжу, да?

– Идет, – кивнул я. – Постараюсь не брызгать слишком.

Он зажмурился на мгновение, но послушно пошел за мной.

Я бы назвал это маленьким триумфом; увы, до конца недели он так и остался единственным. Пока я расправлялся со своими повседневными обязанностями, Роберт неотступно следовал за мной. Он не слишком совался мне под руки, но всякий раз, когда я оборачивался, он маячил у меня за спиной – с серьезным выражением лица, а часто еще и с вопросом, что и зачем я сейчас делаю. Почему это так важно? Часто ли я это проделываю? Много ли убийц поймано благодаря этому? И что, все как один маньяки? А вообще много маньяков у вас тут, в Майами? Довольно часто вопросы не имели никакого отношения к тому, чем я в тот момент занимался, что изрядно меня раздражало. Нет, я понимал, конечно, что такому человеку, как он, трудно сформулировать внятный вопрос о, скажем, хроматографии, но, с другой стороны, зачем он вообще тогда тут ошивался? Почему бы ему не сидеть вместо этого где-нибудь в спортивном баре, посылая мне свои вопросы в эсэмэсках, что не мешало бы ему потягивать пиво и смотреть футбол по телеку?

Глупые вопросы уже доставали. Однако в среду он ухитрился поднять свои издевательства на новый уровень.

Мы были в это время в моей лаборатории. Я смотрел в микроскоп: мне удалось обнаружить любопытное сходство образцов тканей с двух разных мест убийства. Я выпрямился, потянулся, оглянулся и увидел, как Чейз, одной рукой задумчиво массируя себе затылок, другой прикрывает рот. Прежде чем я успел спросить, что означают эти дурацкие жесты, до меня вдруг дошло, что я проделываю абсолютно то же самое.

Я резко опустил руки.

– Зачем вы так? – спросил я как мог спокойно.

Чейз тоже опустил руки и торжествующе ухмыльнулся.

– Но вы ведь именно так и делаете, – заявил он. – Когда обнаруживаете что-то важное. Вас руки выдают. – Актер повторил мой жест, прижав одну руку к затылку, а вторую ко рту. – Вы делаете вот так, – он опустил руки, – а потом встаете с задумчивым видом. – Роберт насупился, что наверняка означало, как много мыслей сейчас в его голове. – Как-то так.

Наверное, я всю свою профессиональную жизнь проделывал это и многое другое, даже не осознавая. Если подумать, в моей лаборатории и зеркал-то особенно нет, чтобы я мог видеть себя за работой, и, если честно, меня это вполне устраивает. У каждого из нас есть свои неосознанные привычки… правда, мне всегда казалось, что я гораздо сдержаннее и логичнее в этом отношении большинства окружающих.

Но вот передо мной Чейз, и он наглядно продемонстрировал, что мои ужимки такие же дурацкие, как у любого другого. И то, что он их копировал, бесило меня просто невероятно. Более того, на самый важный вопрос он так и не ответил.

– Но вы-то зачем это делаете? – повторил я.

Роберт тряхнул головой так, словно это я задаю глупые вопросы.

– Я вас изучаю, – объяснил он. – Для своей роли.

– А не могли бы вы изучать, скажем, Винса? – поинтересовался я, хотя даже мне самому это предложение показалось совсем уже странным.

Чейз мотнул головой.

– Мой персонаж – не гей, – совершенно серьезно возразил он.

К исходу четверга я уже начал подумывать, не податься ли в геи, если это помешает Чейзу передразнивать меня. Он повторял за мной абсолютно все, любое бессознательное движение. За это время я узнал, что пью кофе, хлюпая, мою руки невыносимо долго и пялюсь, прикусив губу, в потолок, когда разговариваю с кем-нибудь по телефону. Я никогда не испытывал проблем с самооценкой: Декстер мне нравится таким, какой он есть. Даже очень нравится. Но по мере того, как Чейз продолжал обезьянничать, я обнаружил, что даже самое крепкое и здоровое самомнение может пошатнуться под огнем непрерывного, серьезного напоминания о твоих недостатках.

Я держался изо всех сил. Я напоминал себе, что выполняю приказ, что это часть моей работы и что у меня все равно нет иного выбора, но это не помогало. Всякий раз, оборачиваясь, я словно в зеркале видел все свои действия – только с добавлением аккуратных усиков и безукоризненной прически. Хуже того, время от времени, оглядываясь, я видел Чейза, молча глядевшего на меня с таким отсутствующим выражением лица, что проникнуть в его мысли не представлялось возможным.