Последний джентельмен войны

Наверху ящики быстро оттаскивали к орудиями и открывали. Экипаж доставал снаряды, прикручивал к ним запалы и аккуратно выкладывал на палубе. Звонкое металлическое лязганье сопровождало загрузку боеприпасов в стволы орудий.

— Готово! — заорал номер второй из расчета орудия на правом борту, достаточно громко, чтобы его услышали в боевой рубке.

Стволы орудий поднялись, словно собирались стрелять в небеса. Определили удаленность от цели и вскоре глаза членов орудийного расчета увидели противника в телескопические прицелы.

Два корабля приближались друг к другу на высокой скорости. Вода переливалась через нос «Эмдена».

— Одиннадцать тысяч метров, 10500 метров, 9500 метров, — в быстрой последовательности произносил моряк у дальномера.

Мюллер отдал разрешение стрелять офицеру артиллерийской части.

— К залпу... Огонь! — громким ровным голосом тот повторил приказ, который эхом пронесся вдоль линии орудий. Воздух пронзил резкий звук, за которым последовал треск: пять снарядов вылетели из стволов и с шипением понеслись к судну противника. Все глаза следили за их полетом. Они упали близко к кораблю противника.

С самого начала сражения «Эмден» страдал от проигрыша в скорости.

Его противник был не только быстрее, но и несколько часов шел на скорости почти в двадцать шесть узлов. «Эмден» же стоял на отдыхе и просто не мог добиться необходимого пара для самой высокой своей скорости.

Немцы выпустили второй залп. Снаряды тоже не попали по цели. Из третьего было несколько попаданий, но все равно «Эмден» со своими орудиями калибра 10,5 см находился слишком далеко, чтобы добиться результатов. Поэтому Мюллер решил сократить расстояние, отклонившись на два градуса вправо.

Тем временем на другом корабле мигнула вспышка — это выпустили первый залп. Фонтаны, поднятые ударами по воде, были достаточно высокими, чтобы показать: выстрелы производились орудиями калибра не 10, а 15 см. Таким образом корабль не может быть «Ньюкаслом», как надеялись моряки «Эмдена», это более могущественный противник. Фортуна отвернулась от них.

«Эмден» проигрывал в скорости, огневой мощи и броне. По нему снова и снова били снаряды, выпускаемые из орудий калибра 15,2 см. Крейсер мог только надеяться выиграть, добившись нескольких стратегически выверенных попаданий.

Какие-то мгновения казалось, что счастливая звезда не оставила крейсер.

Его залпы были хорошо выверены и удары не расходились слишком широко.

Третий залп разорвал дальномер на другом корабле и его оператора, который слетел с сигнальной палубы и рухнул прямо перед командиром и лоцманом. Немецкий снаряд разбил в щепки деревянную заднюю мачту, хотя и не опрокинул ее полностью. После восьмого залпа моряки «Эмдена» увидели первый большой пожар на борту британского корабля.

Удар попал по отсеку для хранения боеприпасов рядом с орудиями подветренной стороны и вывел из строя расчёт ближайшего орудия. Часть ярко горевших боеприпасов поймал юнга, который отнес их на палубу и затушил в корыте. Позднее он получит Крест Виктории [19]за свои смелые действия. Другие снаряды, попадая по броне, не приносили особого урона, самое большее срывая по несколько заклепок.

В этот момент, казалось, вышло время немецкого крейсера. Противник все еще не давал ему покоя своим огнем. Огромные водяные столбы заслоняли прицелы орудий и артиллеристы не могли правильно целиться.

Через двадцать минут после начала сражения «Эмден» получил первый тяжелый удар. Снаряд приземлился в радиорубке. Удар и взрыв прозвучали так, словно огромный валун врезался в корабль.

Когда дым рассеялся, от радиорубки ничего не осталось, только несколько тлеющих, покореженных кусков стали. Все радисты были или мертвы, или тяжело ранены. Сильным взрывом некоторых выбросило за борт. Это были первые потери «Эмдена».

Противник стрелял попеременно из одного орудия за другим. Его превосходство в вооружении и скорости наносило тяжелый урон «Эмдену».

Но противник тоже не выходил из битвы неповрежденным. Корма корабля горела и он попытался выйти из радиуса действия снарядов «Эмдена». Когда Мюллер увидел это, то попытался сократить разрыв между ними, но не смог. Другой корабль был гораздо быстрее. Противник осознал, что вызывающая ужас немецкая торпеда имеет радиус действия три с половиной километра, и поэтому ни разу не позволил расстоянию сократиться менее чем до семи тысяч метров.

 В то же самое время снаряд попал по остаткам радиорубки и приземлился рядом с фок-мачтой на юте. Расщепленное дерево разлетелось во время стороны. Интендант Менчедик пытался получше разглядеть противника во время затишья в стрельбе, когда взрывом ему оторвало нижнюю часть левой руки.

Еще один снаряд взорвался рядом с боевой рубкой. На секунду там воцарилась гробовая тишина. Затем, постепенно различимые, послышались стоны раненых и умирающих артиллеристов и сигнальщиков.