Последний этаж

Не забудь полить цветы. А насчет соединения наших квартир — давай повременим. Мне очень хочется, чтобы наше милое чадо свое первое знакомство с архитектурой матушки-белокаменной начал (или начала), видя с наших рук через дорогу из окна нашей квартиры французское посольство. Ведь ты тоже так часто любуешься этим великолепным особняком, некогда принадлежавшим богачу-миллионеру Ивану Ивановичу Игумнову. Его строил, если я тебе этого не сказала, знаменитый итальянский архитектор.

Да и я так привыкла сердцем к родной моей Якиманке, по которой, как подтверждает история, в семнадцатом году красногвардейские дружины рабочих Замоскворечья, кто с винтовками, а кто о булыжниками в руках шли на штурм Кремля, где засели юнкера. Наши хижины будем объединять без спешки и, как говорят старые люди на Руси, «с умом». Но если ты думаешь по-другому, то я всецело принимаю твою волю, только прошу об одном: думая об удобствах и метраже нашей будущей новой квартиры, не забывай: что будет расстилаться перед нашими взорами через окна. Ты умница. Ты меня не только чувствуешь, но и тонко понимаешь.

Твоя покорная (а уж святая или грешная — суди сам) Магдолина.

Ну вот, дружок, два часа назад мы приехали из Шауляя. Устала. Хоть дорога ровная, но все-таки четыре часа в автобусе (в два конца) всех утомили. Город в войну был весь разрушен. Сейчас, имея 750 лет со дня своего основания, он выглядит как наши Новые Черемушки 60-70-х годов. Безлифтные пятиэтажки рядами стоят, как братья-близнецы. У памятника воинам-освободителям, что возвышается на высоком холме в двух километрах от города, сфотографировались. Ровно два часа, отведенные для знакомства с городом, женщины ныряли по магазинам. Мужчины после двух часов дня пристроились к очереди в «неправильном» магазине (так назвала экскурсовод-латышка единственный в городе продуктовый магазин, где продают водку) и вернулись к автобусу с выражением на лице, будто они взяли Берлин. Вышли из автобуса с пустыми руками, а возвратились кто с наполненной (догадываешься чем) сумкой, а кто с оттопыренными вздувшимися карманами. Женщины оказались деликатными, делая вид, что ничего не заметили. Правда, я заметила на лицах одиноких (без мужей отдыхающих) туристок многозначительные улыбки, а на лицах жен — сведенные брови и опущенные уголки губ, скованных печатью молчания.

Экскурсоводом оказалась образованная и знающая историю прибалтийских народов латышка. Не смолкала до самого Шауляя. Живая история перемежалась легендами, когда речь шла о конкретных королевских династиях, дворцах и войнах; гипотезы и утверждения одних историков и этнографов оспаривались другими; были случаи, когда опор историков разрешался раскопками археологов. Много интересного я, закупоренная в обруч Садового кольца москвичка, узнала в этой поездке. Но одна легенда меня потрясла. Я и сейчас нахожусь под ее впечатлением. Может быть она где-нибудь в фольклоре прибалтов и записана (и наверняка записана), но я эту легенду тебе расскажу. Расскажу, и мне от этого станет легче. А легче станет потому, что я выскажу свое отношение к героине этой легенды.

В далекие незапамятные времена, которые историки относят к четырнадцатому веку, некий великий князь прибалтийских земель по имени Гедиминас увидел сон, который ему показался вещим. Этот сон его глубоко взволновал, и он решил обратиться к жрице, в силу предсказаний которой он верил. Жрица выслушала сон князя Гедиминаса, долго молчала, а потом изрекла:

— Твой сон, великий князь, вещий.

— Что я должен сделать? — спросил князь.

— На том месте, где ты видел этот сон, ты должен построить дворец, вокруг которого вырастет город. — Жрица некоторое время молчала, глядя на озабоченное лицо князя, потом проговорила: — В основу первого дома ты должен замуровать единственного у матери сына, которого тебе добровольно приведет мать.

Лицо князя омрачилось. И он спросил у жрицы:

— Найдется ли на земле Прибалтики такая мать, которая сама добровольно принесет в жертву своего единственного сына?

И жрица спокойно ответила:

— Найдется, князь. Найдется много матерей в Литве, которые ради рождения нового города принесут в жертву своего ребенка.

Князь не поверил в предсказание мудрой жрицы, но совет ее выполнил: он разослал по всем землям Прибалтики гонцов, чтобы те объявили весть князя.

Милый Леон, на этом месте легенды мое сердце сжалось. Но как на грех, случившаяся на нашем пути авария двух столкнувшихся автомашин оборвала рассказ экскурсовода. А когда мы миновали место аварии и пассажиры автобуса затихли в ожидании продолжения рассказа легенды, экскурсовод продолжила. Приведу по памяти ее рассказ.

…Через несколько дней во дворец князя Гедиминаса пришло несколько матерей со своими детьми.

Леон! Мне было страшно! В эти минуты я возненавидела женщин Литвы. Ни одна славянка не пойдет на такое. Я и сейчас вижу лица этих матерей. В них холод льда и мрак ночи. Вот сейчас пишу эти строка, а у самой по спине бегут мурашки. Матери привели своих сыновей на заклание в основание города.