Последний Еврей

Мои новые напарники были абсолютно правы. И мертвый, и живые требовали внимания. Но мне было абсолютно не до бытовых дел! Еще никогда в жизни я не чувствовал себя таким по-идиотски запутавшимся. Что значит все происходящее? Все эти американо-израильтяне и русские, возникшие из небытия? Почему все они свалились именно на мою голову? Ясно одно: я раскачал пространственно-временную структуру в нашем уголке Вселенной. И по этому «уголку» сейчас гуляют туда-сюда вероятностные волны, меняя реальности, как картинки в книжке. Хорошая теория? Я подумал: «Ясно одно»? Да ни черта не ясно! Я жил тише воды и ниже травы, работал исключительно с мелочами. Я готовился нанести всего один удар. Только один, зато точно в цель. Все! Все четыре года, что я жил здесь, структура была цела и невредима, недаром меня ловила все та же Стража. Кто-то другой нарушил структуру!

Теорию надо было обдумать. Я пошел не по пути упрощения, а по пути усложнения. Мало мне четырех экспедиций в прошлое, так я допускаю существование еще одной. И именно в Израиле, на Севере, как считают американцы. Как поверить в такое совпадение?

– Шеф, – обратилась ко мне Сара, – Адамс хочет поговорить. Он клянется во всем подчиняться тебе. Он понял, что сделал глупость, и очень об этом сожалеет.

– Моше, иди к Адамсу и поговори с ним, – сказал я. – Да возьми с собой Каплинского, который лучше всех знает своих земляков, и Веред, она будет… посторонняя наблюдательница. Поговорите, обдумайте все, что он скажет, и очень осторожно примите решение. Моя бы воля – я бы просто вернул их домой. И сам бы вместе с ними отправился. Каплински, ты бы сделал мне протекцию в МТИ?

– Я, да, конечно, я…

– Боюсь, очень боюсь, что это уже не актуально, – грустно сказал я.

– Что-то ты обо мне ничего не сказал, – вмешалась Сара. – К американцам я не иду? Что мне, этого ублюдка жирного охранять?

– О! Для тебя, дорогая у меня есть особое задание, – я решил как-то смягчить свое недавнее очень грустное заявление. – Когда все уйдут, ты мне покажешь, где именно ты прятала струну на карнавале.

Моше хихикнул, Сара смерила меня оценивающим взглядом, а Веред примерно так же посмотрела на Сару.

– Кроме шуток, – сказал я, – мне надо допросить новых пленников. Сара мне поможет.

Все занялись делом. Делегация во главе с Моше – переговорами. Я очередным переоборудованием «Панасоника». Сара привела пленника, получившего несколько электрических разрядов. Я посмотрел на него, на секунду оторвавшись от монтажа. Мужик, как мужик. Короткие темные волосы, атлетическое телосложение, дерзкий взгляд. Очень дерзкий! Если уж его отправили в прошлое, значит, он один из лучших бойцов. Ну, у нас тоже ребята не из самых худших…

Закончив монтаж, я обратился к пленнику.

– Прошу прощения, что твои руки связаны, но не мы, а вы напали первые, и это – результат. Мы заботимся о своей безопасности.

Я подумал, что незнание Сарой русского языка очень мне на руку. Если она узнает, как церемонно я разговариваю с пленником, она потеряет ко мне всякое уважение. Но что поделать, по-другому я не могу. «Психологический прессинг» это не по моей части.

– Я знаю, что ты нас не боишься и не хочешь нам отвечать. Мы можем использовать для допроса либо наркотики, либо специальный прибор. Я не рекомендую тебе наркотики, после них ты можешь остаться ненормальным. А так, единственное, что от тебя требуется, – вставить голову в этот прибор, – я показал на переделанную микроволновую печку. Подумать только! Вся эта длинная речь только для того, чтобы он всунул голову. Не быстрее ли было вместе с Сарой сделать это силой? Одно неудобно: у него нет длинных волос, как у Веред.

– Хорошо, – неожиданно согласился пленник, – я готов.

Он даже сделал самостоятельный шаг к «печке», и я, вспомнив, как Веред попыталась уничтожить прибор, забеспокоился.

Перейдя из осторожности на арабский, я предупредил Сару о возможном трюке.

– Голову отрежу и заставлю ее говорить, – зло сказала девушка, но шагнула и загородила собой прибор.

– Никаких резких движений! – приказал я. – Мы здесь все очень нервные. Я знаю, ты очень-очень крутой. Но мы тоже достаточно крутые.

Я успел подумать, что круче всех у нас пухленький Каплински, вытянувший на себе половину сражения и оглушивший в начале этого здоровяка, но Сара внезапно сделала кинжальный выпад ладонью, ударила пленника под подбородком и подхватив его за воротник и связанные руки, загнала голову в прибор.

– Включай… твою мать! – зло крикнула она.

Я, действительно, был виноват. Замешкался. Расслабился с таким мощным прикрытием. Если бы я вначале с Веред был таким рохлей…

Я все же успел нажать на клавишу раньше, чем пленник смог сбросить Сару и прибор.

– Спокойно! – приказал я, зная, что мозг противника уже находится под воздействием излучения.

– Если дальше будешь спать, – вмешалась Сара, – мы кончим плохо. Этот тип чуть нам не устроил…

– Тихо, тихо. Сейчас я у него узнаю. Что ты собирался делать только что?

– Попытаться бежать.

– Как попытаться?

– Удар ногой тебе, другой удар черной. Потом вывернуть руки из-за спины вперед, а там – как получится.