Последний Еврей

– Мы естественные союзники, у нас практически одна и та же цель. Но у нашей группы, в отличие от тебя, есть конкретное задание. И если мы привлечем к этому заданию тебя, то сами подвергнемся громадному риску. Мне очень жаль, но интересы истории, интересы нашего человечества перевешивают эмоции. Мне кажется, наша группа должна пойти своим путем, а вы с Веред – вашим.

Я искоса глянул на Моше с Сарой. Что-то братья-евреи (ах, да, и сестры тоже) не рвутся на этот раз в бой. Они видели в деле одну стражницу со стертой памятью, представили еще сотню таких же в хорошей спортивной форме и… боевой дух куда-то испарился. М-да, слабовато у израильских солдат будущего с боевым духом.

Я потянулся, зевнул.

– Ну, что же, Адамс, давайте, двигайтесь. Я запру за вами дверь. Кстати, без темпо-генератора рядом с домом я усну намного спокойнее. Я не знаю, как вы будете выполнять ваше задание, не буду лезть в ваши секреты, но желаю удачи в любом случае. И еще… Я бы хотел получить какую-то компенсацию за взорванную вами темпо-станцию.

Адамс заерзал.

– Сиди спокойно, Адамс. Об этом в другой раз. Давай пока порешаем задачки. На сообразительность. И поговорим о том, что вам ближе. О вашем мире. Он возник, как результат того, что Израиль уцелел и бактериологическая война не состоялась. Раньше все события, происходившие в Израиле до 2001-го года не имели никакого значения, атомные бомбы вычеркнули их из истории. Но теперь… теперь все играет.

– К чему ты клонишь?

– К тому, о чем сам подумал всего минуту назад. Вы наводились на место высадки, стараясь максимально приблизиться к эпицентру возмущения?

– Да.

– И где вас выбросило в нашем времени?

– На каком-то перекрестке. Голан? Голон?

– Цомет Голани, – вмешался молчавший до сих пор Моше.

– Что там было рядом?

– Ничего особенного. Несколько арабских деревень.

– Что вы сделали после высадки?

– Включили детектор, запеленговали два темпо-генератора. Первый двигался, второй – нет. Мы поехали в Цфат. Но к чему этот допрос?

Я проигнорировал Адамса и обратился к Каплински.

– Как ты думаешь, Джоф, почему вас выбросило у Цомет Голани?

– Наверное, это примерно в середине между двумя темпо-генераторами. Так я тогда подумал.

– Подумай теперь. Темпо-станция в Цфате – моя. Как мы недавно разобрались, я не мог посадить на престол русского царя. Вторая темпо-станция – у стражников. Им на судьбе было написано погибнуть от наших с Веред рук. (Я специально акцентировал участие Веред, чтобы у девушки возникало как можно меньше крамольных мыслей). Итак, обе темпо-станции никак не могли повлиять на мировую историю. Адамс, Каплински, остальные! Что из этого следует?

Додумались не члены экспедиции из будущего «плюс 55». Додумалась Веред.

– Причина изменения истории находилась рядом с Цомет Голани. Вы были рядом с ней, но поехали по ложному следу. В результате нежелательное для вас событие произошло. Так вы проворонили свой мир.

Какая она грубая, эта Веред. Разве можно подавать такие плохие новости в такой жестокой форме? И тем более, у самой Веред не полный порядок с биографией. Очевидно, девушка поняла свою оплошность и после секундной заминки добавила:

– Впрочем, как и мы. И мы, и вы – все хороши. Компания неудачников. А что хуже всего – компания сирот.

Ужасные слова. Такой тихой и страшной тишины я еще не слышал. Почему-то жальче всех мне было Каплинского. Думаю, он сильнее остальных был привязан к семье. Тихий, интеллигентный человек, наверное – застенчивый, наверное – с умницей женой, доброй, любящей, горячо любимой, наверное – с такими же умными детьми, гордостью семьи.

Действительно.

– Неужели мы проехали мимо… мимо нашего человечества? – прошептал физик.

Остальные продолжали молчать. Первым заговорил Адамс. В очередной раз он выразил желание исправить свою ошибку. Кажется, не зря его назначили командиром столь важной экспедиции. Даже в безнадежнейшей ситуации не сдается человек. Поздно уже исправлять. А главное – что исправлять?

Мы слишком долго думали и обсуждали. Может быть, целый час. Поболтай мы еще часик, – глядишь и разобрались бы во всем. Но у меня сложилось впечатление, что искажение пространственно-временной структуры чем-то аналогично упругой деформации. И как перекрученная пружина не дает часам тикать медленно и размеренно, так и взбешенная людским произволом Вселенная заставляет события пересекаться, мешать одно другому. Как и в прошлый раз, беседа прервалась на самом интересном месте. И даже помеха была та же самая.

Сигнализация в кармане у Моше пикнула и тут же замолчала.

– Что за черт? – сказал Адамс, и все кроме меня наперегонки бросились к окну, из которого была видна машина.

Сомневаюсь, что они успели что-то увидеть. За окном громыхнул взрыв, свет пожара озарил одноэтажные домики. Можно было не выглядывать. И так было ясно, что взорвалась темпо-станция.

Вместо окна я прыгнул к двери. У одного из американцев хватило глупости рвануться на улицу.

– Как вы думаете, – я постарался придать своему голосу интонации равнодушия, – это Стража за мной или русские за нами всеми? Или кто-то третий открыл свой охотничий сезон?