Последний Еврей

– Наша машина взорвалась, – Сара подтвердила очевидное.

Количество желающих выскочить наружу стало неприлично большим. Фактически все, кроме Веред, пытались обойти меня или перешагнуть. Только не через мой труп!

– Эй! Адамс! Вы не на Диком Западе. А ну, все назад! Вы что, свихнулись? Вы не спецкоманда из будущего, вы толпа безмозглых… Назад! Сара, к окну! И смотри осторожненько, как напуганная женщина. Погасите свет! Приготовьте оружие! Сара, что видно?

На короткое время все затихли, не издавая ни единого звука громче банального сопения. Разве что жалюзи, наклон которых регулировала Сара, поскрипывали.

– Куски догорают в разных местах, – наконец сказала она, – и люди ходят. Солдаты. Мне так кажется. У всех в руках оружие. Смотрят по сторонам.

– Кто-то хочет выскочить? – спросил я.

– Это армия или полиция? – спросил один из безымянных американцев.

– Конечно армия, – я подумал, что совсем неплохо узнать, как зовут соратника по борьбе, в бою пригодится, – но я почему-то уверен, что армия не израильская. Кстати, как тебя зовут? И твоего напарника.

– Морис, – ответил американец.

– Ник.

– Я что-то не слышал, чтобы кто-то оккупировал Израиль в этом году, сказал Моше.

– Ты не одинок, – ответил я, – никто не слышал. Пока оккупирован только кусочек Афулы-Цеиры. И очень ненадолго. Эти несколько минут нам надо пережить.

– Нашу машину взорвали, – почти закричал Моше, – а мы…

– В интересах дела, – я был сама кротость, – учись у Адамса, Моше. Что слышно, Сара?

– Стоят и смотрят. Во многих домах загорелся свет. Кое-где открыли двери, но не выходят.

– Вот. Учитесь мудрости у древних евреев.

Я старался шутить, а в голове шел бешеный просчет вариантов. Русские или Стража? Если они не побоялись послать солдат – Стража. Для них Израиль перестанет существовать через семь лет и любой теракт, любые убийства и разрушения тут, в Израиле, не угрожают им изменением истории.

– Двое остановились у нашего дома, – Сара продолжала свой репортаж, – на них израильская военная форма. Магавники. Может быть, это и в самом деле израильтяне?

– В самом деле, – Моше кинулся защищать честь израильского мундира, – что, если это наши? Они засекли «Мицубиси» в Цфате, где был взорван гараж и исчез американец Штейн. В Цфате же украдена машина, которая потом была найдена в Афуле. И еще: случайный патрульный мог засечь «Мицубиси» на шоссе, недалеко от обнаруженного трупа. Мелочь цепляется за мелочь, цепочка выводит на нас.

– Хватит, – не выдержал я, – только с Божьей помощью они могут ухватиться за эту цепочку. Сара, что слышно?

– Стоят. Я боюсь, что они сейчас постучатся.

– Всем, кроме Сары, убраться из салона! – приказал я. – Сара, извини, что я за тебя прячу целую банду здоровых мужиков, но если кто-то здесь не вызовет подозрений – так это – ты. И меня, и Веред почти невозможно так хорошо перекрасить. Да, расстегни рубашку и три глаза, будто ты спала.

– Может быть, одного можно взять в плен? – спросила неукротимая чернокожая воительница.

– Нет-нет, ни в коем случае. Нам же не на чем возить трупы, – возразил я на бегу. Конечно, дело было не в трупах. Просто я решил пощадить Сарино самолюбие.

Не успели мы попрятаться по спальням, как вдали заголосили полицейские синены.

– Слава Богу! – сказал Моше, – сейчас они должны убраться.

– И вовсе не слава Богу! – возразил я. – Теперь самый простой путь для них, – не искать, а уничтожить все близлежащие дома.

– Как? Зачем?

– Как? По ракете на дом. А зачем? Чтобы с гарантией уничтожить меня.

– У тебя мания величия, – сказал Адамс.

Говоря честно, мания величия у меня наблюдалась еще совсем недавно, до пленения в Цфате и последовавшего за ним каскада абсурдных приключений. Теперь-то я излечился, но идея запустить по ракете в дом – совсем не плоха. Я бы, на месте Стражи, так и поступил.

– Эй, герои! – позвала Сара. – Солдаты уходят, можете возвращаться.

– Что это было? – спросил Каплински, – я даже не спрашиваю «кто». Что? Предупреждение? Операция по устрашению? Какой смысл был уничтожать нашу станцию?

Я ответил если не как самый умный, то уж точно, как самый запутавшийся.

– Думаю, что наши враги, как и мы, не до конца понимают, что происходит. Они боятся нас, но нарушить ход истории и уничтожить себя они боятся еще больше. А потому и действуют непоследовательно. Они уничтожили станцию, как потенциально опасную для них. Если бы мы выскочили, стреляя на ходу и взывая к отмщению, то отправились бы вслед за мини-автобусом: вверх и во все стороны. Если бы стали стрелять из окон – то же самое. Но у нас хватило ума затаиться, а у них не хватило ума взорвать двадцать-тридцать ближайших к машине домиков.

– Какой ты кровожадный, – сказала не кто-нибудь, а Веред.

– «На войне, как на войне», для стражников здесь все, во-первых, покойники, во-вторых – худшие из неверных, евреи. Но они боятся резких движений. Взрыв машины, – мелочь, спишут на уголовщину, на разборки «русской мафии», здесь же в основном выходцы из России живут, а на них всегда все плохое валят. Даже когда еврея из России убивает террорист, стараются придумать какую-нибудь гадость.