Последний Еврей

– Мы оказались чуть-чуть лучше. Из ваших только один успел уйти. Со станцией, с этим, как ты говоришь, попрыгунчиком.

– Хорошо работаете.

– Не жалуемся. Этих, кстати, я тоже сюда заманил. Надоели вы мне со своими разборками.

– Кто ты такой, и что тебе от нас надо?

– Поговорить хочу.

– Не понял.

– Я спрашиваю, ты отвечаешь.

– Зачем?

– Хочу много знать. А если по-простому, то я кое в чем и сам запутался.

– А если я не отвечу?

– А почему?

– Кончай болтать, Олежка, – вмешался Слава из машины. – Это же еврей, я по акценту сразу понял. Он же нас надует, а потом или прикончит, или этим козлам сдаст. Двигай сюда.

– Сядь на чемодан, Олег. А ты, Славик, помолчи, если потом колеса менять не хочешь. Рассержусь – продырявлю. Что-то я не верю, что у тебя четыре запасных.

Олег присел на чемоданчик, предварительно выключив излучатель.

– Что будет после разговора? – спросил он.

– Будет хорошо. Обменяемся телефонами, будем дружить семьями, помогать друг другу.

– Не верь евреям, парень, – опять влез Слава.

– Ой, как он мне надоел! – я зарычал в микрофон. – Олег, правда тебе без него будет лучше?

– Спрашивай, – устало сказал Олег, – он помолчит.

Я вспомнил обрывки фраз, выдавленные из Виктора перед его смертью.

– Зачем вы хотите изменить будущее?

– Это же просто, – Олег аж хмыкнул. – Чтобы нас, наконец, перестали искать.

– Вы знаете наперед, что надо сделать в местах аномалий?

– А с Виктором ты не говорил?

– Он же под снотворным, я не хочу его мучить. Мало ли…

– Хорошо. Ни хрена мы не знаем. Есть аномалия – значит, что-то можно изменить. А нам неважно что. Из другого будущего нас искать не станут, нас же в нем просто не было. А тут мы может жить, как короли, и даже лучше. Я понял, ты и сам такой?

– Почти. Давай дальше. Это вы индусами переоделись?

– Да ты что? На хрен нам это надо? Какие индусы?

– В деревне Туран никого не убивали?

– Чего нет – того нет. Я даже не знаю, где это.

– Развилка между Тверией, Цфатом и Нацратом. Там такая аномалия была…

– У вас здесь на Севере сплошные аномалии. Надоело до чертиков. Только поедешь – бац, рассосалось. Только вернешься – снова есть контакт. Витя только такой настырный, доехал.

– Хорошо. С Гольдштейном – твоя работа?

– Ну… Наша. Пещера эта, Махпела, такую аномалию давала – ужас. С декабря. И все круче и круче. Мы со Славиком голову поломали, потом придумали, Чтобы кто-то там пострелял малость.

– Как вы это сделали?

– Барух же давно засветился на телевидении. Мы новости позаписывали, по глазам видим – наш клиент. Познакомились.

– О-леж-ка… – буквало удерживая сам себя за горло прохрипел Слава.

– Гипноз… такое дело, сам понимаешь, – заюлил Олег. – Но мы даже о его семье позаботились, внушили, чтобы он страхование жизни сделал. А дальше ты знаешь.

Я знал. То, что Олег назвал гипнозом, – работа штуки, похожей на мой переделанный «Панасоник». Эти ребята очень опасны. Человеческую жизнь не ценят ни на грош. И поворачиваться к ним спиной я не буду. Даже на расстоянии в десять километров.

– Так что, – Олег сам стал спрашивать, – разве мы пещерой Махпела будущее не изменили?

– По-моему, нет. Слишком крепко ваш царь уселся на трон. И ты знаешь, где это все началось с царем? В этой арабской деревне Туране, о которой я тебя спрашивал. Двое индусов убили араба, работавшего в Москве, и его жену с сыном.

– Ну и что?

– Из-за этого, сам не знаю, как, возникла российская империя. В каком году, кстати?

– Ты что, не знаешь?

– Конечно. Я же из другого будущего, которое было до убийства в Туране.

– Ну и ну. А империя… по-моему – в 2003-м. Но как же так? Барух убил штук тридцать арабов – ничего не случилось. А тут один-единственный – и на тебе…

– Кроме Махпелы вы что-то делали?

– Э-э… – Олег явно колебался: соврать или сказать правду.

– Все, хватит, – влез Слава, – тоже мне нашелся, добрый доктор Айболит. Все ему расскажи, покажи и дай попробовать. Никогда я евреям не верил и потому жив. Сидит в кустах с нашей шапкой и трясется. Если мог бы – давно бы нас замочил. Иди ко мне, Олег.

– Что мне жалко, Слава, – сказал я, – что ко мне Витя поехал, а не ты. Витю жалко. Вот тебе бы я шкуру с удовольствием попортил.

– И мне жалко! – Слава, похоже, заорал. В наушнике что-то затрещало. Жалко, что Витька поехал, а не я. Я бы, я бы вас там всех за яйца развесил. И твоих девочек тоже!

Славик явно не представлял, что с ним могут сделать мои «девочки». И вообще, он заслужил, чтобы его наказали. Тем более, что Олег поднялся с чемоданчика и двинулся к машине.

– Морис, – сказал я, – бей по колесам джипа.

Дикий хохот раздался в наушнике.

– Давай, Морис, давай, – кричал Слава (точно, псих). – Огонь! Пли!