Последний фей

Лицо де Шене дрогнуло и напряглось, словно от внезапной невыносимой боли, он отступил на шаг – губы сжаты в белые ниточки, ноздри раздуты, желваки на скулах заходили и замерли… Но через несколько секунд он совладал с обуревавшими его эмоциями, ровно выдохнул и проговорил спокойно и тихо, будто на вечерней прогулке по саду:

- Ваше высочество очень часто напоминает мне боевой топор: всегда наготове к сражению, и всегда одиноки.

- Одинока?! У меня есть отец и родные! Придворные! Подданные! – возмущенно воскликнула Изабелла, замолкла на секунду, и с отвращением добавила: – И, подумать только… сравнить меня с топором… Если бы ты был поэтом, я бы всё-таки приказала скормить тебя бугням.

- Как хорошо, что я – воин, - скривились губы де Шене, и он продолжил, серьезно и строго: - Одиночество в толпе – тоже одиночество, ваше высочество. Очень жаль, что вы никогда никого не любили, и у вас не было друзей.

- У королей не бывает друзей – только враги и союзники, – угрюмо сообщила принцесса.

- У всех бывают друзья, ваше высочество, - почтительно возразил шевалье. – Но дружбу, как и корону, нужно заслужить. Нельзя унижать человека и ждать, что он будет твой на века. Чтобы получать, надо отдавать. Отдавать то, что вам дорого. Что бы вы хотели получить сами. Заботу. Внимание. Участие. Поддержку. Сострадание. Улыбку. А что отдаете вы тем, кто рядом с вами? Тем, от кого вы ожидаете дружбы или любви?

- Дружбы нет! И любви тоже! – мрачно огрызнулась принцесса. – Это всё ложь и лицемерие! Поиск выгоды и преимуществ! Сладкие слова в лицо и интриги за спиной! При дворе друзей используют, а потом бросают ради новых, более престижных и нужных!

- Вы так в этом уверены только потому, что у вашего высочества никогда не было настоящих друзей, - печально качнул головой рыцарь. – Наверное, вы глубоко несчастный человек.

- Несчастный?.. Несчастный?.. Я?.. – не ожидая такого вывода, слегка растерянно моргнула Изабелла, словно при неожиданном маневре казавшегося предсказуемым противника, вспыхнула возмущенно, хотела было ответить что-то резкое и язвительное, но вдруг взгляд ее смягчился, и что-то похожее на тепло мелькнуло в разъяренных еще несколько секунд назад карих глазах.

- Нет… Я знаю, что такое настоящая дружба… Я могу казаться тебе чудовищем, шевалье… вроде бугня… или рукоеда… или самого Гавара… - медленно и с расстановкой проговорила она, словно считывая слова с далекой, размытой дождями афиши, - и ты не поверишь, наверное… хотя мне на это… всё равно… Но у меня был один друг… когда-то… давно… очень…

- Настоящий?

- Наверное, да… Да. Настоящий… Но только потому, что не знал, кто я такая.

- Как можно этого не знать, ваше высочество? – в легком удивлении приподнял брови Люсьен.

Изабелла усмехнулась – но не колко и жестко, как всегда, а застенчиво и, как показалось рыцарю, чуть смущенно.

- Когда мы отдыхали в летней резиденции… в тот год, когда матушка… погибла… мне было девять лет… - почти шепотом заговорила она, глядя куда-то вглубь времен рассеянным, отсутствующим взглядом. - И однажды, когда мне стало слишком скучно в окружении назойливых и болтливых нянек и фрейлин, я сказала, что хочу погулять по саду одна, а сама пролезла сквозь дыру в заборе и ушла в лес. И заблудилась. Мне стало страшно… но я не кричала. Боялась, что меня найдут и накажут… не столько за то, что сбежала, сколько за то, что потерялась… Смешно, да?.. Смешно… Но не мне тогда. Я долго шла вперед… или по кругу… как, говорят, ходят по лесу те, кто заблудился… потом наткнулась на ручей и пошла по его течению… потом снова углубилась в лес – по звериной тропе… и вдруг увидела мальчишку. Может, чуть старше меня. Может, такого же возраста. Он развешивал над тропинкой какие-то петли. Ставил силки на зайцев, сказал он… потом спросил, умею ли я… и предложил научить. Ты будешь смеяться, но я согласилась… А потом мы прошли звериными тропами… казалось, через весь лес… и он вывел меня на дорогу к летнему дворцу. Я сказала, что моя мать – фрейлина королевы.

- Почему?

- Потому что кто же в здравом уме согласился бы играть со сбежавшей принцессой, которую разыскивал к тому времени уже весь двор? – слабо хмыкнула Изабелла. – Тем более, когда я предложила встретиться на следующий день в лесу за дворцовым садом? Ведь я еще не научилась различать птичьи голоса, искать грибы, приманивать белок...

- И он пришел? – еле слышно, будто опасаясь спугнуть робкую птичку, присевшую невзначай на ее плечо, прошептала герцогиня Жаки.

- Да, - отстраненно проговорила принцесса. – И на следующий после этого день. И на послеследующий тоже… Так началась наша дружба. Хотя я так и не узнала его имени… И кто он… И откуда... Сам он не сказал, а я не спрашивала. Зачем? Это была наша тайна… наша игра... Наша сказка. А подробности – смерть для нее. Но по его одежде и лесной сноровке я поняла, что это мог быть сын лесника… или егеря… и поэтому я его прозвала… Впрочем, неважно.