Последний фронтир. Черный Лес

Бойду хотелось помереть. Нет, не прямо сейчас, но когда-нибудь – сегодня-завтра-через-год – лишь бы отдохнуть. Создатель свидетель: он устал быть здесь. Слишком. Но еще остались те, кого следовало защищать. И даже добавлялись новые.

Отдохнешь тут…

Покряхтывал со своего места бородатый здоровяк:

– Слышь, Фрэнки, если к нам пригонят бабу, станет веселее. А то грустим мы вечерами вокруг костра…

– Как будто она нам песни петь будет, – хмыкнул иррашиец.

Бойд иногда хотел спросить, хорошо ли он видит сквозь столь узкие глаза-щелки, но все никак не решался. Сам не раз удостоверялся – отлично. Чен дрался лучше многих из тех, кто уже никогда не вернется из поганого леса.

Отлично сражался и Олли, и даже вечно пьяный оборванец Фрэнк, который литрами гасил спирт, предназначенный для обработки ран. Гасил литрами, а дрался все равно славно – Уоррен лишь головой качал. Как тот, кто едва стоит на ногах между соснами, постоянно остается жив? И даже почти без ран…

Поэтому он и держал их здесь – лучших из лучших, – где гнило, и где лезли чаще всего, несмотря на костер.

– Баба – она везде баба, веселей станет точно! – ухмылялся обросший и похожий на бомжа пьянчуга. – Если песню не споет, так хоть приласкает, может…

– Приласкает она тебя, ага! Топориком-то.

Чен смотрел на русоволосого здоровяка с секирой недоверчиво. Видать, тоже питал надежды.

– Если кого выберет, так…

– Никого она не выберет! – зло заорал Бойд. – Молчать всем! Спать!

И у костра тут же стихло. Прервавшийся на середине глотка Фрэнки сидел с мокрой бородой; Олаф перестал шоркать секиру, лишь костер продолжал трещать искрами так, как будто не слышал команды.

– Босс, мы даже не поели еще…

– Значит, Чен варит, а остальные сидят молча. Еще раз услышу про эту бабу, и вы будете спать голодными.

– И трезвыми, – покачал головой «бомж».

– И трезвыми, – огрызнулся Уоррен.

– Тогда, лучше без бабы.

Фрэнк засунул флягу во внутренний карман поближе к груди.

В Черном Лесу Бойда раздражало многое, но особенно сильно доставали по ночам москиты. Большие, почти бесшумные и кусающие так, как будто у них вместо хоботка сверло номер шесть. Чтобы убить такого, требовалось вылезти из-под теплого одеяла, найти фонарик, а после отловить юркую, забравшуюся в палатку тварь. Не спасали ни защитные сетки, ни постоянно закрытый полог – комары-гиганты каждую ночь оказывались внутри и крали минуты драгоценного отдыха. И всегда после того, как обессилевший после тяжелого дня и со звенящей от беспокойства головой Бойд тратил по сорок минут на то, чтобы уснуть. Безжалостные гады. Уоррен лично придушил бы того «создателя», который сотворил Уровень с названием «Черный лес». Не только за комаров, впрочем…

И вот он ворочался снова.

Спали не только ночами, но тогда, когда выдавалась минутка. Сейчас как раз такая была, но вместо отдыха командир тратил время на очередную прокрутку мысленного плана: с собой утром он возьмет Чена. Попросит его переломать новенькой кость или две, чтобы та, скуля и поджав хвост, отправилась залечивать раны обратно в Нордейл.

Ей там как раз самое место. А они продолжат существовать тихо, как будто ее никогда не существовало.

Звучало отлично.

И только он закрыл глаза и попытался очистить голову от мыслей, как возбужденно зазвенел в темноте под тентом очередной москит.

– Сука, – послышалось в темноте, – тебя мне еще не хватало…

А следом щелкнул фонарик.

* * *

Лин переживала кошмар наяву.

Нет, ничего ужасного пока так и не происходило, но ей хватало осознания того, что она пытается уснуть в чужой машине. Машине, которая не завелась после поворота ключа, но которая выглядела, как новая – ни царапины, ни ржавчины. Откуда она взялась на дороге? И, самое главное – где хозяин?

Все четыре двери она заперла вручную; за окнами перетекал и рисовал в свете взошедшей луны зловещие фигуры плотный молочный туман.

«Я – килька в банке. Очень привлекательная для кого-то килька…» Знать бы еще, кто враг. Люди? Не люди? В офисе об этом говорить отказались, а Бойда она спросить забыла. Мог ли он оставить ее там, где грозит опасность?

«Навряд ли».

«А если мог? Специально, чтобы наутро меньше проблем?»

Комиссии было наплевать, сколькие из тех, кто ушли в Черный Лес, возвращались обратно – Комиссия исправно переводила на указанные счета средства и этим облегчала себе любые терзания совести. А после того, как счетом не пользовались три года, возвращала все деньги обратно в свой банк.

Удобно.

Ее деньги они тоже вернут себе. И от Белинды останется лишь запись в чужом офисном журнале.

И почему от этого так неприятно?

Передние сиденья не откидывались, и ютиться калачиком ей приходилось на холодном заднем – кожаном, конечно же.

«Жаль, что не завелась. Что нет отопления».

А ночь выдалась холодной.

Но лучше здесь, в относительной безопасности, чем на улицу, даже если захочется поссать.

Уснула она спустя битый час терзаний и с полным мочевым пузырем.

* * *

Рассвет едва забрезжил, когда они тронулись в путь. Ночь прошла спокойно, и это означало одно: твари попытаются прорваться сквозь кордон позже. Когда? И справятся ли двое оставшихся?