Последний фронтир. Черный Лес

– Где она? Что ты с ней сделал?!

– Успокойся, – Дрейк говорил спокойно и тихо, но жестко. – Еще раз перебьешь меня, и разговор придется отложить, а это не в твоих интересах, поверь мне. Твоя Белинда в порядке – мы спасли ее, успели. Сейчас она восстанавливается.

И Уоррен обмяк, раскис, сделался практически безразличным ко всему – жива, и это главное. Остальное ему не важно – новые тюрьмы, новые ссылки…

– Куда теперь?

– Куда?

– Ну, да… Ты ведь не собираешься оставить меня в покое, пока не похоронишь. Хотел сгноить в Лесу – не вышло…

Человек в серебристой форме молчал так долго, что даже Уоррен занервничал. Он и в былые времена не любил молчание Дрейка, а сейчас, когда не ждал от него ничего хорошего, ненавидел вдвойне.

Но его спросили спокойно, даже удивленно:

– Ты действительно считаешь, что, если бы я хотел тебя убить, то не убил бы в этом кабинете? Зачем было отправлять тебя в Лес?

– Чтобы я мучился! – заорал пленник. – Ты желал, чтобы я мучился. Но зачем? ЗА ЧТО?!

– За что? – на этот раз человек за столом хмыкнул. – Давай я расскажу тебе, за что…

«Уж точно не из-за нарушения приказа», – прочел он в светлых глазах, отливающих фиолетовым. И не к месту подумал о том, что Белинде, наверное, очень нравится этот цвет.

– Ты прав, не за нарушения того приказа, – длинная тишина. Дрейк рассматривал свои пальцы так пристально, будто на их подушечках рождались и умирали за секунды сотни новых миров.

– Что ты помнишь из своей прежней жизни, Бойд? Той, до Уровней?

Вопрос застал Уоррена врасплох – он не помнил практически ничего. Гарь, дым, беду везде. Бесконечную тревогу… Войну.

– Верно, войну, – кивнули ему. – Помнишь, скольких в той войне ты убил?

– Нет.

Он действительно не помнил. Да, в его мире кто-то зачем-то дрался и бесконечно что-то делил, но он лишь защищал тех, кого любил, – чувство потери до сих пор колыхалось, как невидимый лоскут, глубоко в сердце.

– До того, как я вытащил тебя оттуда, ты убил шестьдесят семь человек, Уоррен. И убил бы больше. Но и этого числа хватило для того, чтобы на твоей судьбе нарисовались черные кресты – семь черных крестов. О, как я только ни пытался их исправить…

– Но это… война. Там я… защищал родных мне людей.

– Я знаю. И потому крестов только семь. Но и их хватило для того, чтобы смерть ходила за тобой по пятам. Семь раз, рождаясь где-либо, ты должен был умереть. И в первый раз здесь, на Уровнях. Знаешь, что творил для тебя Лес, куда я тебя поместил? Он был твоим персональным Чистилищем. Защищая других, ты отмывался сам. Каждый раз, когда ты не отдавал кого-то смерти, ты потихоньку оттирал дрянь со своей судьбы. Спросишь, мог ли я поступить иначе, мог ли обойтись без Леса? Поверь, я старался. Я предотвращал твою гибель столько раз, сколько любящая мать никогда не смогла бы. Три года я отгонял от тебя старуху с косой, а потом понял – не смогу. Она все равно найдет тебя. И тогда я создал для тебя Лес. Для тебя, Уоррен, чтобы однажды ты решил пожертвовать ради кого-то жизнью. И дал тебе время.

– Пожертвовать?

– Именно. Потому что один лишь раз, когда ты решаешь отдать свою жизнь за кого-то другого, убирает с карты судьбы все дерьмо. Справедливая сделка, не находишь?

– Почему… – в памяти Бойда текли дни, месяцы, годы одной и той же тяжелой жизни, – не сказал мне сразу?

– Сказал? – Дрейк цинично усмехнулся. – Чтобы обнулить любой результат? Тогда ты не сделал бы все сам, тогда бы это снова был я. Но решение должно было быть твоим.

– Я… жил там… годы.

– Жил. И жил бы еще дольше, если бы не пришла Белинда, верно? А сейчас послушай меня очень внимательно Уоррен. Очень внимательно. И ответь честно: ты до сих пор готов пожертвовать ради нее жизнью? Ее жизнь в обмен на твою, согласен?

– Согласен, – Бойд не раздумывал ни секунды. Он был готов умереть за нее там, он умрет за нее здесь. Где угодно. Чтобы она жила…

И почему-то ему вдруг вспомнилось ее лицо, ее родные теплые губы, темные глаза – иногда очень печальные, иногда со смешинкой на дне. Она сказала: «Я тебя не оставлю…» – и не оставила.

А он не оставит ее теперь.

– Я готов, Дрейк.

Пауза. Внимательный взгляд серо-голубых глаз мужчины-змеи, мужчины-питона – человека, наделенного великой властью.

– Но… ты позволишь нам попрощаться?

И тут же подумал – может, не стоит? Пусть Белинда помнит этот мир уже без него, без Бойда. Чтобы не с чем было сравнивать.

– Вот и все, – раздались тихие слова.

– Позволишь?

Уоррен все еще пребывал на своей волне.

– Все, Бойд. Ты свободен. Крестов больше нет, – и усталый взгляд. – Знал бы ты, чего ты мне стоил. Я с тобой, если честно, упарился.

– Лин будет жить?

– И ты будешь жить! – разозлился Начальник. – Я же сказал: свободен! Крестов нет. Твоя Лин лежит в палате номер тридцать два. Комиссионная больница – тебя проводят.

* * *

(idenline – Terrestrial gravitation)