Последний гетман

– Обещаюсь и клянусь Всемогущим Богом пред святым Его Евангелием!…

Когда обряд присяги закончился, командир полка снова отдал честь Екатерине Алексеевне:

– Ваше величество, куда прикажете вести полк?.. Ответил Григорий Орлов, вставший по правую руку

Государыни:

– К семеновцам, известно!

Кириллу Разумовскому не понравился ответ, данный за Государыню, да и ей стало неловко. Подсаженная Орловым, она села в коляску. Обочь в седле пристроился командир полка с несколькими офицерами. Впереди полка священник; без команды, едино по взмаху его креста двинулся полк. Улицу захлестывало, подметало это великое воинское шествие. На подходе к Фонтанке уже слышались барабаны, бьющие тревогу. По мостам Сарскому и Новому встречь бежали возбужденные семеновцы. Полки смешались под крики «ура!». В их массе совсем затерялась женщина, в посеревшем от пыли платье. А там еще пуще – от Аничкова моста бежали гиганты-преображенцы; это радовало, пожалуй, больше всего: командиром полка был сам Петр III. Преображенцы возбужденно сообщали, как они урезонивали своих слишком ретивых офицеров:

– Ворота запирать стали!

– Поручик Воронцов!…

– Капитан Измайлов!…

– Майор Воейков шпагой стал с коня рубить… чаго там, в штыки взяли, еле живой в реку кинулся!…

В белых колетах[15], со шпагами у плеча вынеслась Конная гвардия. Там много было родовитых отпрысков, но Кирилл Разумовский залюбовался, конечно, своим родственничком-племянничком – Ильей Дарагаком, сынком сестрицы Веры Григорьевны. Тот изогнулся с седла и ловко поцеловал руку новоявленной Государыни. Знай наших хохлов!

VII

Пока присягал Измайловский полк и длилось все нарастающее шествие, с заходом в другие полки и в Казанский собор, где Императрицу поджидал Преосвященный Вениамин, архиепископ Санкт-Петербургский со всем своим притчем, – академические и университетские студиозы обежали город. Сырые еще от типографской краски листы манифеста появились на стенах всех присутственных мест, у Сената, Синода, на рынках, в купеческих рядах, на парадных дверях Зимнего дворца. После долгого шествия по городу усталая Императрица невольно остановилась.

– Манифест? За подписом Екатерины?.. Кирилл Разумовский, по площади сопровождавший ее уже пешим, хотел было отбыть к своему полку, чтобы не создавать лишней сутолоки, но приостановился за ее спиной.

– Да, ваше императорское величество. Боялись упустить момент. Немного торопливо, но при подготовке к печати Академическая типография внесет все поправки, сделанные вашей самодержавной рукой. Иль плохо сделали?..

– Еще Петруша не арестован! – лениво и устало зевнул Григорий Орлов, не отстававший теперь от Государыни ни на шаг. – Черт, ногу натер от этой беготни!… – дрыгнул он запыленным ботфортом.

– У меня сапоги просторные, ничего, – повертел носком Кирилл Разумовский.

– Да, но я с чего должен пехтурой?..

– Можно и верхом, двери в Зимнем дворце высокие, – без тени видимой иронии подсказал Разумовский.

Слышалось, как хмыкала, читая Манифест, Екатерина Алексеевна. К кому и к чему это относилось?.. Она решила прекратить ненужные разговоры:

– Я отдохну часок и займусь бумагами, прежде чем выступать в поход.

Бумаги – это прежде всего Манифест. Взойдя на второй этаж, в приготовленные для нее покои, Манифест был подписан еще прямо в дорожном платье. Какой там отдых!

В новом Зимнем дворце сидели в полном собрании Сенат и Синод. Некоторые сенаторы, исстари привыкшие к многодневным проволочкам, очень удивились, узнав, что Манифест лишь сей момент подписан. По чьему же приказу они сюда собрались? Некоторые старчески молчали, некоторые осмелились вслух о том вопросить. Екатерина, душевно улыбнувшись, тут же выгородила неизвестных сочинителей Манифеста:

– Содеялось то по моему повелению. Бумаги переписываются, доколе не дойдут в кондиции до типографии.

Неужели непонятно? Старая канцелярия развалилась, а новой еще не было. Секретарь! Прежде всего требовался личный секретарь. Не имея сейчас никаких официальных порученцев, Екатерина остановила первого попавшегося поручика – а тут все бегали сверху вниз и обратно, не зная, зачем, – ласково придержала рукой готовую взметнуться в приветствии шпагу и сказала:

– Господин поручик, найдите мне подполковника Измайловского полка графа Разумовского.

Убегая с поручением, шпагу он все-таки радостно взметнул. А чего искать графа Разумовского? Его измайловцы в строю стояли перед Зимним дворцом. Захлебываясь от восторга, что исполняет такое поручение, поручик передал слова новой Государыни. Разумовский тяжелой рысью поспешил на второй этаж Зимнего. По пути из какого-то бокового-коридора к нему так же рысисто примкнул Григорий Орлов. Так они, на пару, и влетели в широко раскрытые двери.

– Истинно, конногвардейцы, – не смогла сдержать Екатерина улыбки. – Но мне потребно знать, – наклон головы в сторону Разумовского, – кто сочинитель сего Манифеста? – подняла только что подписанный типографский лист.

Орлов далек был от бумажных дел, отвечать пришлось Разумовскому. Однако ж он не знал, хвалить или ругать будут. Ни Тауберта, ни Теплова решил пока не выдавать.