Последний глоток сказки: жизнь. Часть I и Последний глоток сказки: смерть. Часть II (СИ)

— Отец не стал со мной это обсуждать. Сказал, что это невозможно именно потому, что оба родителя мертвы. Да, русалки — по всем определениям мертвые девушки. Но в народе легенды просто так не рождаются. Своих детей. Откуда у них могут быть дети? У тебя есть на этот счет какие-то идеи?

— Да, — ответил Дору тут же. — Они их воруют у живых матерей. Вот откуда… Ты думаешь… О, нет!

Дору метнулся к окну: граф и Валентина сидели под яблоней и ворковали, как самые настоящие голубки.

— Я не думаю, что она может добежать до города… — прошептал обреченно Дору.

— Не может же она потребовать от отца самому красть ребенка?

Эмиль поднял оброненных кукол и положил на раскрытую книгу. Он не думал отступать от задуманного.

— Воруют, говоришь. Развивай мысль дальше. Зачем они воруют детей?

— Откуда я знаю, зачем им дети! Я в русалок, этих самых вильей, до сегодняшней ночи не верил. Может, им нянчиться с детьми нравится, им ведь не хочется их укусить! Слушай, может от греха подальше, из приюта ребенка взять? Вот и сбудется мечта отца о ребенке законным путем. Только для начала надо убедиться, что Валентине действительно нравится нянчиться — ей же не надо днем спать, она может заботиться о младенце сама без всяких нянек. Без живых людей в замке нам будет намного проще. Но сначала попросим ее позаботиться о котенке…

Эмиль рассмеялся и сунул книгу вместе с куклами подмышку.

— Отец не дурак, сам разберется. Нам с тобой стоит прекратить устраивать личную жизнь Александру Заполье. Тебе так не кажется? — и когда Дору ничего не ответил, добавил с усмешкой: — И все-таки нигде не сказано, что детей русалки воруют.

— Это же краткий словарь. Места не хватило! Ну чего ты вылупился на меня?

Эмиль покачал головой:

— Завтра пятница. Надо исчезнуть из замка, чтобы не мешать им…

— Я готов не мешать им хоть целый год! — и Дору метнулся к столу за брошенным гребнем, но потом решил оставить его отцу.

Но Эмиль взял гребень и протянул брату со словами:

— Ты же хочешь с ней подружиться, так что подари гребенку лично.

— Как же меня достали твои теории!

И Дору бросился по коридору в свою комнату и, по старой живой привычке, повернул в замке ключ, чтобы Эмиль не зашел к нему — тоже по старой человеческой привычке не ломиться в закрытые двери. Но тот и не думал идти к обиженному брату, потому что увидел, как по лестнице медленно поднимается Валентина, придерживая на голове венок из крапивы, точно корону. Нет, она не поднималась, она танцевала на широких ступенях лестницы, и граф вел ее точно в вальсе и лишь подле двери в комнату сына выпустил ее руку из своей.

— Как у вас получилось заманить ее в замок? — воскликнул Эмиль в восхищении, но граф прижал к своему улыбающемуся рту палец. — Да что произошло? — не сдержался Эмиль, но задал вопрос все же шепотом.

На этот раз граф погрозил ему кулаком и крикнул Дору отпереться. Сын тут же возник на пороге, но сразу отступил вглубь комнаты, впуская к себе вилью. Та первым делом нашла зеркало и замерла перед ним — ни поворота вправо, ни поворота влево, ни взмаха руки — вилья просто смотрела на отражение и молчала. Затем резко присела на корточки и потянулась к брошенному на пол гребню, но так и не решилась поднять его. Дору опустился на колени и протянул ей черепаховый гребень со словами:

— Бери его. Он — твой.

Валентина тут же схватила гребень и провела им по своим волосам — один раз, второй, третий. Потом замерла, как бы задумавшись о чем-то, подняла глаза на дарителя и сказала совсем тихо:

— Спасибо тебе, — Маленькая заминка и вопросительная нотка в ее голосе заставила всех насторожиться. — Дору?

Он кивнул и хотел подать ей руку, чтобы помочь встать, но Валентина резко вскочила на ноги и вернулась к расчесыванию волос. Все молчали. Вдруг она обернулась и ринулась к Дору, но в шаге от него замерла и осторожно коснулась груди, чтобы стиснуть пальцами ткань футболки. Потом ее взгляд скользнул вниз, и пальцы ухватили шлевку джинсов. Дору беспомощно смотрел на отца через плечо Валентины, но лицо графа ничего не выражало, кроме растерянности. А на Эмиля Дору взглянуться не успел, так как Валентина вдруг отскочила от него, рухнула на пол и, спрятав лицо в голых коленях, разрыдалась.

Эмиль ухватился за свой джемпер и потряс его на груди. Дору кивнул и, стащив через голову футболку, протянул ее вилье. Та подняла на него заплаканное лицо.

— Если тебе нравится, бери!

Она кивнула и протянула за футболкой руку, но Дору не отдал футболку, а помог ей одеться. Но встать у него не получилось — она цепко держала его за ремень.

— Снимай! — махнул рукой граф.

Эмиль выступил вперед с трусиками, за которыми успел сбегать в башню, но Александр перехватил их и самостоятельно закончил одевать вилью. Но не успел затянуть на ней пояс, как она уже снова была у зеркала. Она стояла и искала что-то на голове. Дору догадался и вернул ей на волосы венок из крапивы. Вместе с ним на лицо Валентины вернулась улыбка.

— Обувь принести? — спросил Эмиль.