Последний глоток сказки: жизнь. Часть I и Последний глоток сказки: смерть. Часть II (СИ)

И она уснула, а он сразу ушел в соседнюю комнату, где Дору старательно занавешивал окно сорванным с чужой кровати одеялом. Эмиль схватил второе, чтобы бросить на пол рядом с диваном, на котором спала Валентина. Потом перетащил на него из кресла рыжую девицу. Достал из шкафа одеяло с подушкой, но позаботился только о Валентине. Затем вернулся к остальным.

— Я могу спать на полу, — сказал он, окидывая комнату холодным взглядом. — Я спал в траншеях по самые уши в воде. Меня полом не напугаешь.

Граф смерил его таким же жестким взглядом.

— Думаешь мне, после гроба, что-то страшно?

— Что делать с рыжей? — ответил Эмиль вопросом на вопрос, чтобы не нарываться на скандал.

— Я думаю, когда Тина обнаружит ее живой, она выставит ее на улицу, — ответил Дору, плюхаясь на диван. — Мы эту девицу точно не увидим. Или вас, рарá, и к ней теперь тянет?

Граф швырнул в сына подушкой и упал на кровать. Мертвым. Эмилю даже пришлось закинуть на матрас свесившуюся с кровати ногу.

— И ты еще спрашивал, зачем мы должны были ехать с отцом? — усмехнулся Дору, но Эмиль ничего не ответил.

Однако, когда лег на голый пол, буркнул:

— Это я предложил.

— Я не буду с тобой спорить… — усмехнулся Дору.

На этом разговор прекратился, но братья еще долго не могли уснуть, вслушиваясь в ровное дыхание двух живых девушек, спящих за тонкой перегородкой — единственной преградой, отделявшей вампиров от приятного забытья, даруемого лишь живой человеческой кровью.

Глава 5 "История ее помешательства"

Валентине приснилась Брина, и она сразу проснулась. Права оказалась покойная графиня Заполье: наивная смертная девушка не ушла от графа, такие действительно не дают людям второго шанса… С ними у сказки не может быть доброго конца… Граф говорил, что счастье зависит только от нее, но ведь ни один охотник не позволит добыче ставить условия… Только в глупых подростковых романах, написанных людьми, правит бал смертная дура. В темной сказке никогда не восходит солнце…

Но сегодня солнце взошло и настырно рвалось в комнату через зашторенными окна. Почти два часа дня. Валентина проверила время на телефоне, который валялся полуразряженным на тумбочке. Она потянулась за зарядкой и замерла: на полу лежала рыжая девушка, существование которой она успела заспать. Сейчас Валентина все вспомнила и, допив выдохшуюся колу, поднялась на ноги. Однако не бросилась будить новую жертву графа, а схватила двумя пальцами брошенную им наклейку с укусами и выбросила в мусорное ведро на кухне. Это конец. У Валентины не осталось никакой надежды.

Она вернулась в комнату и отдернула шторы: солнечные зайчики тут же игриво забегали по желтым обоям, а один соскочил на лицо спящей на полу девушки. Та поморщилась, но глаз не открыла. Тогда Валентина нагнулась к ней и отвела от шеи волосы: следов укусов не было. Значит ли это, что граф ее не кусал? Нет, не значит… Девушка откинула во сне руку и Валентина увидела на запястье подсохший порез. Граф, должно быть, воспользовался ногтем, как его сыновья пользовались скальпелем. Наверное, боялся убить…

Валентина подошла к двери в комнату соседей: заперто изнутри. Она приложилась ухом к замочной скважине: гробовая тишина, а что еще ожидать от трех спящих вампиров? Она быстро вернулась в комнату, встала на колени и принялась трясти спящую за плечо.

— Ну, проснись же! Сколько можно спать?! Если хочешь жить, проснись!

Девушка ни на что не реагировала. Сколько крови выпил из нее граф, Валентина могла только гадать!

Минут через двадцать спящая все же зашевелилась и открыла глаза, но тут же зажмурилась от ударившего в лицо солнечного света. Ничего не говоря, девушка приняла сидячее положение и с трудом повела плечами, будто каждое движение отдавалось в теле болью. Быть может, так оно и было, подумалось хозяйке, ведь рыжая столько часов пролежала на полу без движения.

— Где я?

Девушка попыталась вскочить, но не смогла, упала и уставилась на Валентину полными ужаса глазами.

— Я тебя знаю, — произнесла она тихо.

— А я тебя нет. Меня зовут Валентина.

— Галя.

Она протянула руку, чтобы поздороваться, но замерла, увидев на запястье Валентины запекшуюся кровь вокруг двух аккуратных ранок. Лицо ее перекосилось

— она явно силилась что-то вспоминала, но пока у нее это не получалось. Пока. Она просто не видела еще своей руки.

— Что я тут делаю? — спросила Галя все так же тихо.

— Спишь, — улыбнулась Валентина. — Ты вчера перепила в клубе, и так как мы не знали, где ты живешь, а бросить тебя в таком состоянии было бы верхом безразличия, то решили забрать к себе. Чувствуй себя как дома.

Галя запустила растопыренные пальцы в рыжие кудри и попыталась расчесать их.

— Извини, что не могу предложить тебе душ. Боюсь, ты разбудишь моего мужа, а я не думаю, что ты вновь хочешь с ним встретиться.

Галя снова зажмурилась. Память так и не вернулась к ней.

— А что у меня с ним было? — спросила она, пряча от хозяйки глаза.

— Понятия не имею, — усмехнулась Валентина зло. — Он мне такое не рассказывает.