Последний глоток сказки: жизнь. Часть I и Последний глоток сказки: смерть. Часть II

— Мы ведь подумали об одном и том же, — скривил он губы. — Об отце. Так это не он. Это действительно следы от шипов, а не от клыков.

— Откуда им взяться? Я не трогала розу.

Дору закрыл лицо длинными пальцами и театрально простонал, а потом даже топнул ногой.

— Да мне ж откуда знать! — и посмотрел на нее с нескрываемой ненавистью. — Наверное, он хотел вложить тебе в руку цветок, точно покойнице…

Валентина отшатнулась от двери, чуть не выронив стакан. Дору наконец переступил порог спальни и шарахнул дверью.

— На тебе рубаха моей матери! — он сделал еще шаг, она еще два шага назад. — Когда я в последний раз видел ее живой, она была в ней…

— Я не сама, нет… — Валентина замотала головой, чтобы отогнать неприятного видение. Ей виделась женщина. Такая же красивая, как был красив стоящий перед ней бессмертный мальчишка. — Он заставил меня… Нет!

Она почти не повысила голоса, тот вдруг сам куда-то пропал. Но сила в руках осталась, и Валентина плеснула в перекошенное лицо вампира водой. Дору замер

— на краткое мгновение, очень краткое. А в следующее уже ловко перехватил девушку под спину и швырнул на кровать. Валентина пикнуть не успела: острая коленка легла ей на грудь, а холодная ладонь — на рот. Зато она сумела коснуться мертвой кожи зубами, и Дору тотчас отдернул руку и с ужасом уставился на след от зубов, оставшийся на его ладони.

— Ты укусила меня?

Дору будто не верил собственным глазам, а уж он-то прекрасно видел в темноте. Да и Валентина освоилась, и ночь не скрыла от нее ярость, которой в считанные секунды сменилось на лице вампира удивление. Но Валентина не испугалась и схватила Дору за волосы: достаточно длинные, они не сразу выскользнули у нее из пальцев. Дору взвизгнул — конечно, не от боли, а от неожиданности — и схватил за волосы ее, но опомнился, вовремя сообразив, что силы неравны, и через секунду раздумья ухватился за край балдахина и в бешенстве рванул на себя. Ткань затрещала и накрыла девушку с головой. Валентина попыталась скинуть балдахин, но только больше запуталась в нем, а вампир все не приходил и не приходил ей на помощь, хотя она уже несколько раз выкрикнула его имя. А когда почувствовала уже, что задыхается, в отчаянье завизжала.

— Ты жива?

Какой правильный вопрос… И задать ему мог лишь Александр Заполье. Его лицо было в сантиметре от ее позеленевшего от страха лица… Нет, чуть дальше, просто как в тумане — это у нее на глазах выступили слезы. Могло показаться, что голос графа дрожит, или все же это в голове у нее продолжало шуметь от собственной пульсирующей крови.

— Да что вы опять тут делаете, отец?!

Валентина замерла — никогда прежде, она не слышала, чтобы Дору обращался к графу иначе, чем с французским "папа" с ударением на последний слог. Мальчишеский голос дрожал — звонкие нотки слились с басами.

— Хочу знать, что тут происходит?! — граф швырнул на пол балдахин, который держал на весу. — Что это за поведение такое?

— Я разозлился, — проговорил Дору тихо. — На то, что вы посмели запереться в спальне с моей невестой. За то, что обрядили ее с рубаху моей матери. И за… — он на секунду запнулся. Или скорее выдержал паузу, потому что следующее слово прозвучало довольно спокойно: — Розу.

— Прошу меня извинить…

Валентина смотрела на прямую спину графа, когда тот покидал башню, и по спокойной походке поняла, что фраза была не извинением, а лишь вежливой констатацией факта, что граф уходит и оправдываться перед сыном не собирается.

— Ты меня укусила, — голос Дору и теперь звучал спокойно. Даже спокойнее обычного, и Валентина подтянула ноги к животу и даже отползла на середину кровати поближе к распятию. — Зачем?

— Чтобы ты меня не укусил… — проговорила Валентина тихо и быстро, боясь, что потом просто проглотит язык и ничего уже не скажет.

— Я никогда бы тебя не укусил. Я дал тебе обещание…

— Как и твой отец… — голос дрожал, но Валентина пыталась говорить ровно. — Он заставил меня выпить целый бокал крови… первых христиан…

Дору открыл от удивления рот, а потом даже ахнул:

— А я его лет сто просил открыть амфору, так и не открыл… И тебе, значит, понравилось? Поэтому ты решила испить моей крови, чтобы стать одной из нас, так?

Валентина рывком схватила распятие, а через секунду бросила — ей показалось, что оно обожгло ей руку. Дору рассмеялся и попятился к двери, но потом отпрыгнул от нее и чуть не ударился о балку кровати. А в дверях-то всего-навсего стоял Серджиу…

— Не смей! — чуть ли не завизжал Дору.

— Приказ графа! — отчеканил горбун и бросил на пол мешочек, который держал в руках.

Тот раскрылся еще в воздухе. Дору рухнул на колени и пополз к тому месту, где рассыпалось содержимое мешочка.

— Дору!

Валентина приподнялась на коленях, но все равно ничего не увидела, зато услышала, как юный граф что-то бормочет — на другом каком-то языке, но, видимо, считает… Непонятно, правда, что.

— Дору?

Он ничего не ответил, даже не поднял головы, которая единственная светилась сейчас в темноте. Валентина спустила ногу и хотела уже спрыгнуть на пол, как увидела в дверях тень и замерла, вся сжавшись: граф Заполье вернулся.