Последний глоток сказки: жизнь. Часть I и Последний глоток сказки: смерть. Часть II

Граф продолжал смотреть на ее живот. Потом резко нагнулся и поднял с пола книгу. Видимо, он отложил ее, когда Валентина только вошла в гостиную. Сейчас он протянул ее девушке раскрытой на середине — там на старинной иллюстрации обнаженный юноша совершал невообразимый акробатический трюк — сворачивался в позу эмбриона.

— Почему-то они не решались в те годы изображать младенцев в матке матери. Не спрашивай меня, почему. Я не настолько стар…

Валентина с превеликой осторожностью закрыла старую книгу и положила на стол, предварительно забрав с него распятие, которое приложила к трясущейся груди.

— Я не могу поверить в то, что это правда… — пролепетала она.

— Но мой сын сейчас перебирает соль. Серджиу!

Горбун вырос возле камина точно из-под земли.

— Дай Валентине мешочек с солью.

Она взяла его и сжала в кулаке.

— Рассыпь его передо мной и ты увидишь, что я никак не отреагирую на соль.

— А если нет? — она сжала соль еще сильнее, чем распятие.

— Тогда ты увидишь меня перед собой на коленях. Разве будет не забавно? — вампир даже наклонил голову на бок.

— Не нахожу здесь ничего забавного, — она протянула соль обратно горбуну. — Я поверю вам на слово, граф.

Но горбун не забрал мешочек, пока хозяин не кивнул, давая добро.

— Валентина…

— Нет! — она закрыла лицо руками. — Я не сделаю этого! Я останусь верной Дору…

— Валентина, посмотри на меня…

Будто какая-то сила заставила ее убрать от лица и руки, и распятие.

— Когда ты станешь мертвой, ты сможешь лечь в постель с моим сыном. Но это не принесет тебе радости, ибо чрево твое навечно останется пустым…

— И что?

— А то, что ты обрекаешь себя на бесплодие, вот что!

Он вскочил, но шага к ней не сделал.

— Я хотел сказать тебе еще вчера — уходи, беги отсюда, живи, как должно жить… Найди достойного мужчину и роди ему ребенка. Оставь мертвых мертвым.

— Я люблю вашего сына, — шептала она, как заговор от безумия, охватившего Александра Заполье.

— Чтобы полюбить, между двумя людьми должен пройти Ангел… А между тобой и моим сыном способна пробежать лишь черная кошка! Уходи! Уходи, Валентина, и никогда не возвращайся сюда. Вон!

Он уже орал, и она, задрав рубашку до колен, полетела к лестнице. Распятие било по бедру, но боль отдавалась в сердце. Когда Валентина влетела в башню, Дору по- прежнему ползал по полу. Она метнулась к шкафу. Там, в куртке должны лежать ключи от Ситроена. Но их не было. Они не нашлись и в кармане джинсов, в которых она полетела в сугроб. Столик тоже пуст, под кроватью один лишь сундук и больше ничего…

— Дору!

Вампир не отзывался. Длинные ногти его скребли по полу, губы шевелились — он считал. На середине комнаты уже высилась небольшая горка из кристаллов соли.

— Дору, где ключи?

Он не реагировал на ее слова.

— Да оставь ты эту соль!

Она со злостью подцепила носком сапога горку, и та рассыпалась.

— Граф сказал, что это глупость! Ты не должен считать…

Но Дору поднялся на нее, сгорбившись, со скрюченными пальцами — настоящий монстр. А распятие снова лежало на кровати.

— Нет! — завизжала она.

Но Дору сам от нее отпрыгнул, едва тронул пальцем серебряную рубашку. Осел на пол, спрятал лицо в трясущиеся пальцы и затрясся всем телом. Вампир плакал.

— Ты не должен пересчитывать соль, — прошептала Валентина, не делая к нему и шага. — Это просто поверье. А ты не верь в него. Просто больше не верь…

Но Дору не поднимал головы. Он трясся все сильнее и сильнее. Она едва сумела разобрать сказанные им слова.

— Мать смогла противостоять ему, а я нет… Я слабак, я ничтожество… Я ненавижу себя…

Валентина опустилась на колени и протянула к нему руки, но вампир только сильнее затряс головой.

— Не могу, не могу… Пока ты в ее рубахе. Если хочешь меня обнять, сними ее…

Валентина кивнула и принялась судорожно стягивать с себя защитное серебро. Дору сидел на полу, лицо его блестело в полумраке слезами. Он не сводил со смертной девушки глаз, он улыбался, обнажая смертоносные клыки, но Валентина стояла к нему спиной и не видела их.

Глава 18 "Цвет несчастья"

— Назад!

В руках графа дрожала рыболовная сеть. Он метнул ее, как лассо, и накрыл сына с головой.

— Она не подействует! — расхохотался Дору, но вдруг замер и осел на пол. Схватился за первый узел зубами и, как собака, замотал головой.

Валентина еще сильнее вжалась в дверь в ванную комнату, к которой отпрыгнула, увидев обнаженные клыки Дору.

— Идем!

Граф махнул ей рукой. Она бросилась к кровати, схватила и распятие, и икону, и вооруженная до зубов выскочила в коридор, куда уже вышел граф. Горбун стоял тут же, держа наготове керосиновую лампу.

— Сдается мне, кому-то наверху не хочется, чтобы наш разговор закончился на такой неприятной ноте, — усмехнулся граф и шагнул в сторону кабинета.

Валентина, зажимая вспотевшей подмышкой икону, двинулась следом.

— Халат ждет тебя.

Он действительно висел на спинке дивана. Она обложилась со всех сторон серебром, опустила между ног лампу, закуталась в халат и проговорила:

— Я не хочу детей…