Последний глоток сказки: жизнь. Часть I и Последний глоток сказки: смерть. Часть II

— Женщина не может не хотеть детей. Это против ее природы, — граф тяжело опустился в кресло. — И против природы человека. Никто по доброй воле не отказывается от счастья. А материнство для женщины — это счастье. Единственно возможное.

— Моей матери мое рождение счастья не принесло, — буркнула Валентина и уставилась на огонь в камине.

— Потому что она родила от нелюбимого мужчины. Как и моя жена…

— А что вы предлагаете сделать мне? — Валентина вскинула голову. — Не тоже ли самое?

— Не то же. Это просто формальность. Не более того. Сейчас мужчина для этого и не нужен, верно? Сколько это стоит? Я все оплачу. А растить ребенка ты будешь с любимым мужчиной. Разве нет?

— Живого ребенка?

— Живого… — граф отвел взгляд. — Это тяжко, я знаю, я через это прошел, но имея опыт, мы убережем младенца и дорастим хотя бы… Эмилю двадцать пять. Это хороший возраст.

— У вас есть Эмиль… Зачем вам еще один ребенок? Зачем вам ребенок от меня? Я вам все равно никто… Зачем все это? Возьмите еще кого-нибудь себе в сыновья, если уж так хочется… Зачем?

Граф снова смотрел ей в глаза.

— Для тебя. Иначе ты волком взвоешь в первый же год. В этом замке уже была одна несчастная женщина…

— Но ребенок не дал ей счастья! — почти кричала Валентина. — Почему это должно сработать со мной, почему? Молчите? Вам нечего сказать… Мне есть чем заняться, есть… А вообще… Помогите мне найти ключи от машины… Вы ведь можете, я знаю. И я, я уеду… А если пойму, что мои чувства к вашему сыну все равно сильны… Пожалуйста! Ключи… Помогите мне найти ключи…

Граф резко поднялся и прошел мимо нее. Она смотрела ему в спину и, накрыв влажной ладонью распятие, молилась — молилась, чтобы Александр Заполье принес ей ключи от Ситроена. Она бросит все. Уйдет в одной футболке. Только бы оказаться подальше от вампиров. От Румынии. Даже от Польши. Она вернется в Питер. Да, туда они точно до нее не доберутся… Спектакль затянулся. Слишком. А деньги… Боже мой, неужели ее жизнь так мало стоит… Она их отработала за эти две недели, отработала даже сверху!

— Это было глупо!

Валентина схватила распятие и направила его на Дору, стоявшего в дверях отцовского кабинета. Он не отступил, вытащил застрявшую в зубах нитку и сплюнул на пол.

— Глупо было снимать рубаху. Видела же, в каком я состоянии… Видела? И ключи… Зачем ты отдала их отцу? Что же ты за дура такая!

— Он отпустил меня, — Валентина поднялась на ноги, прижимая распятие к животу.

— Я уезжаю. Я старалась помочь тебе, честно старалась, но сейчас… Все, я больше не могу.

— Никуда ты не уедешь! — прорычал Дору. — Поверить вампиру, что он тебя отпустит, ага… Он пошел прогуляться. По кладбищу… Подышать свежим воздухом… И хорошенько спрятать ключики от Ситроена, чтобы даже я не нашел…

— Как же так… — Валентина рухнула на диван, с которого в запале вскочила. — Он же сам сказал, чтобы я вернулась к людям и забыла про вампиров… А еще… Еще он нес полную чушь про ребенка, которого я могу вам родить…

Теперь осел Дору, прямо на пол, и принялся раскачиваться из стороны в сторону, точно китайский болванчик.

— Он сказал, будто достаточно посмотреть на беременную женщину, чтобы у нее родился вампир…

Дору замер и снова сплюнул, хотя в зубах и не осталось больше ниток от рыболовной сети.

— Тогда бы полмира вампирами ходило… Он тронулся, да?

Валентине показалось, что Дору смотрит на нее с мольбой.

— Можно мне уехать? — решила она стоять на своем. — Он успокоится и все пойдет своим чередом…

— А я не хочу, чтобы все стало, как прежде! — Дору вскочил и прошел мимо девушки, сел в отцовское кресло и поставил локти на стол. — Мы доводим дело до конца, чего бы это нам не стоило.

— Но он уже выгнал меня, как ты того хотел! — закричала Валентина и замерла, когда Дору поднес к губам палец. — Выгнал, — повторила она уже шепотом.

— И спрятал ключ. Где логика? Отец может говорить много глупостей, но при этом не делает он ни одной из них. Хочешь расскажу про мать?

Хочешь?

На лице Дору не осталось и следа от недавних слез.