Последний год

— Великая битва!.. Убито двадцать воинов!.. Теперь слушай, Добрая Гагара, другой рассказ, о других битвах… Краснокожее племя вампаногов погибло целиком под пулями и ножами нувуков. Даже женщины и дети! Вождю вампаногов Митакоме, нувуки называли его «король Филипп», отрубили голову и надели на кол. «А Митакома спас нувуков от смерти в голодную зиму… Слушай дальше. У нас жил и умер воин из племени черноногих. Он прибежал к нам с Белого Небесного Пояса. Там, в горах, жило их племя. Нувуки загнали черноногих в безводное ущелье и порохом взорвали скалу. Она упала и завалила выход. Черноногие потеряли ум от жажды, начали убивать друг друга и пить кровь убитых. Черноногие были могучим племенем. Лебеди, пролетая над их стойбищем, чернели от дыма костров. Теперь черноногих нет на земле. Последний черноногий умер у нас. Ты охотник, Добрая Гагара, ты знаешь лес, и ты видел. Растут вместе дуб, лиственница, ель, клен и немного черной сосны. Приходи на это место через десять зим — одна черная сосна. А где другие деревья? Погибли, задушены. Черная сосна быстро бежит по земле, быстро губит. Зло, которое принесли нам вы, касяки, — костер; зло, которое принесут нувуки, — лесной пожар. В его огне погибнут люди, звери, птицы, деревья. Они захватят наши земли, построят на них свои стойбища из камня и железа, они будут продавать наших зверей, нашу рыбу, наши леса, а мы будем бродить голодные и голые по голой земле! Торговля, торговля, торговля! Горе нам! В сердцах наших сидит страх. Черный, глазастый, ушастый страх! У него цепкие лапы, он вцепился в наши сердца! Нашу добрую, нашу ласковую землю отнимут у нас враги! — крикнул Красное Облако.

На лице вождя было отчаяние. Испуганные его криком, поднялись на меховых постелях жены. Заплакал ребенок. Тогда закричал что-то дикое, яростное Громовая Стрела, спрыгнул с нар и так взмахнул томагавком, что свистнул воздух. В костре взметнулось пламя, осветив его искажённое ненавистью лицо. Андрей нащупал локтем лежавший в куртке револьвер.

Потом все надолго стихло. Красное Облако был снова спокоен, лицо его опять стало «немым», но в широко раскрытых гордых глазах вождя был унизительный для индейца страх. Он видел, как женщины его народа, задыхаясь от слез, катаются по земле и цепляются за нее, родную, ласковую землю, избитыми, растоптанными, окровавленными пальцами. Напрасно! Их выгонят прикладами и плетьми. Вспыхнут родные стойбища, где у входов в бараборы лежат убитые мужчины, и, опьянев от жгучей тоски и ненависти, они побредут неведомо куда, выброшенные, избитые, ограбленные и обездоленные.

— А когда нувуки узнают, что в нашей земле много золота, они бросятся сюда, как мыши в год «мышиной напасти», — услышал Андрей тихий голос Красного Облака. — Они покроют всю нашу землю!

— У вас много золота? — удивленно посмотрел на вождя Андрей. — Значит, вы очень богаты!

— Богатство лисы — ее шкурка. За шкурку она погибает, — горько ответил вождь — Богатство и несчастье ттынехов — их золото. Смотри, Добрая Гагара!

Из-за отворота своей кожаной рубахи он вытащил замшевый мешочек, развязал его, и на нары тяжело хлынул золотой песок и маленькие, с пшеничное зерно, самородочки.

— Вот шкурка ттынехов, — сказал Красное Облако. — Эта шкурка дороже черно-бурой лисы. Так говорят. Это правда, Добрая Гагара?

— Дороже двадцати черно-бурых лисиц!

— И дороже мешка соли? Что может быть дороже мешка соли?

— Дороже ста мешков самой лучшей сибирской соли!

— Тогда гибель ттынехов близка. Я вижу ее. Она У порога наших барабор! — заговорил глухо вождь, глядя широко раскрытыми глазами в темноту, залегшую в углах жилья. — Она пришла по реке Атна, наша гибель. Их было двое. Мы думали, это касяки, теперь знаем, это были нувуки. Они несли нам гибель. Что другое могут принести нувуки людям красной кожи? С Атны они перешли на Каменистую реку и попали в земли ттынехов. По Каменистой нельзя плыть: много больших камней. Нувуки привязали себя к бревнам. Так плыли. Их било о камни. Мы подобрали их чуть живыми. Их ружья утонули. Все утонуло. Остались только ножи. У одного нож был этот, с золотым орлом, — дотронулся Красное Облако до рукоятки ножа, лежавшего около Андрея. — С тех пор мы зовем Каменистую рекой Дураков.

— Когда это было, анкау?

— Юна три раза сбрасывала лед в море… Они жили у нас лето и осень Они ходили по ручьям и мыли песок. В ручьях песок чистый, зачем его мыть? Мы поняли: белые люди потеряли разум от страха, когда их било о камни реки Дураков. Потом наши юноши выследили: они доставали из ручьев золото. Наше золото! Они были воры, а ворам мы жжем на ладони бересту и отрубаем два пальца. Ты знаешь, какие. Так мы сделали. Когда руки их зажили, мы дали им немного еды и сказали: «Уходите!» Мы вернули им ножи, пусть перережут себе горло, когда не будет сил жить.

— И они ушли?