Последний город

Оборотень распахнул дверь и что-то коротко бросил выглянувшему на улицу гвардейцу. Рядовой кивнул и скрылся внутри, а через пару минут во двор один за другим начал выбираться экипаж транспортов. Все с объемными ранцами за спиной и в одинаковых защитных костюмах – правда, не серых, как у нас, а оранжевых, с белыми светоотражающими полосами,– отправлявшиеся на рудники вахтовики спокойно выстроились в шеренгу. У меня даже начало складываться впечатление, что столь дотошная проверка для них дело обычное.

– Некоторые деятели дыхательные аппараты из ранцев на рудниках оставляют, а сами всякую непотребщину в город тащат,– просветил меня Артур, внимательно наблюдая за обходившим шеренгу ясновидцем. Сверяясь с каким-то списком, Влас требовал поднять лицевой щиток, проверял колдовскую метку на левом веке, потом пускал в ход сканер и шел дальше.– Рискуют, конечно, но в случае успеха – полугодовое содержание на кармане.

– Ты-то откуда все знаешь? – удивился я.– Это ж не наш профиль?

– Век живи, век учись, – усмехнулся Станке.– А здесь мы, думаю, сейчас только зря время теряем. То ли приврал кто, то ли информацию о проверке слить успели.

– Думаешь, возможна утечка?

– Даже не сомневаюсь…

И в самом деле – вскоре мрачный Якоб Туз отдал команду на отправление, и тяжелые транспорты, поднимая в воздух кучи пыли, выехали со двора.

– Чего ждем? – подошел к капралу Артур.– Или проверка маршрута отменяется?

– Сейчас транспорт подойдет,– буркнул капрал.– Капитан велел на территорию соседей заглянуть, а пешком мы только к вечеру вернемся.

– А чего нам на двадцать первом делать? – удивился Бор.

– У капитана спроси,– поморщился командир отделения,– он передо мной не отчитывается.

– Прокатимся с ветерком, значит? – обрадовался Станке, несомненно уловивший проскользнувшее в интонациях сослуживцев раздражение.

– С ветерком – это не то слово,– фыркнул Бор.– Смотрите, чтобы ветром не сдуло. Останавливаться и подбирать не будем.

Предупреждение оказалось издевкой лишь наполовину – медленно заползшая во двор платформа оказалась открытой. Не смертельно, но, учитывая продувающий даже УЗК ветер, перемещаться на этой развалине приятного мало. Правда, даже выпав, отстать опасаться не приходилось: скорость у нее, как у отработавшего свой срок зомби.

– Прошу пожаловать на борт! – пригласил остановивший транспорт у самого выезда со двора водитель и принялся протирать лицевой щиток шлема вытащенной из кармана тряпицей.– Куда изволите?

– Пять-два-ноль.– Якоб Туз устроился в кресле рядом с ним и предупредил: – Только не напрямик, а с третьего района. Еще на границу с двадцать первым сектором заглянуть надо. Квадраты Альфа-6 и Альфа-7 проверим. И не на обратном пути, а прямо сейчас.

– Ничего себе крюк! У меня крови впритык.

– Твои проблемы,– не стал ничего слушать капрал.– Поехали!

Я запрыгнул на платформу и уселся на шедшую вдоль невысокого борта скамью. Транспорт дернулся, качнулся, и тут весьма кстати под руку подвернулся поручень. Да уж – колымага. Поневоле добрым словом разъездной болид в Конторе вспомнишь. Как бы действительно не вывалиться.

Выведя платформу со двора, водитель прибавил скорость, и только сейчас до меня окончательно дошел смысл предупреждения Бора. Порывы встречного ветра заставили пригнуться и еще сильнее вцепиться в поручень. Озябшие пальцы занемели, но тут по всему телу начало растекаться легкое жжение. Не иначе УЗК включился.

– Объясняю для пополнения,– развернулся к нам капрал.– За обеспечение безопасности отделения отвечают Валентин, Родион и Алекс. Сами ничего не предпринимайте. Если что-то покажется необычным, сразу спрашивайте. И главное – не смотрите вверх.

Вот тут-то нас с Артуром и прихватило. Не смотрите вверх, да? Разумеется, мы совершенно непроизвольно решили проверить причину столь странного распоряжения и… и взгляды уперлись в ярко-голубую полосу, расползшуюся почти на половину неба. Дальше – только смутные тени и беспрестанное бурление Хаоса. Самый что ни на есть настоящий конец света. И ведь, казалось бы,– всего ничего пролетели, но вот уже рваный край Пелены дрожит и расплывается в серую дымку прямо над нами.

Голова вмиг закружилась, и я едва не ткнулся лицевым щитком в поручень. Тело обмякло, а мир вдруг налился пронзительной резкостью – ослепительно чистой и невероятно тяжелой одновременно. Завывание ветра обрело непонятную глубину, воздух наполнился неприятным привкусом пыли, праха и тлена. Меня начала трясти мелкая дрожь, суставы загорелись огнем, а единственной связавшей с реальностью ниточкой осталось стремление не заблевать шлем изнутри.

И тут ближний край туманной полосы подернулся рябью и враз отодвинулся, шум ветра поутих, а воздух заметно посвежел. Не иначе, включились встроенные в шлем фильтры. Нет, все же хорошая штука УЗК: еще бы чуть-чуть, и я спекся. Да и автоматический инъектор, от впрыснутых которым алхимических препаратов заморозило запястье, сработал более чем своевременно.