Последний госпитальер

— Точно. Задача по-своему уникальна. Проникнуть в военно-научный центр под видом кого-то из персонала и произвести выемку из их компьютерных банков особо секретных данных о ведущихся исследованиях. Особо нас интересует деятельность некоего профессора Честертона. Есть подозрения, что возглавляемый им отдел занимается разработкой новых видов бактериологического оружия. Впрочем, нас интересует любая информация о работах этого центра.

— И это сделаю я?

— Возвращаешься на Аризону, выходишь на связь с нашим осведомителем, работающим в Военно-космических силах. И действуешь исходя из обстановки.

— А что, рискнём.

— Тогда завтра — на Енисейскую базу. Две недели на инструктаж и легенду. И в путь, гроза пиратов.

— Отпуск закончен, — усмехнулся Филатов.

***

«Раковина» из Города-следа — единственная вещь, напоминавшая Сомову об удивительных и увлекательных приключениях на Ботсване. Что-то особенное было в ней. Она притягивала к себе, завораживала. Вот и сейчас, взяв её в руки, он ощутил некую пульсацию. И тут ему вспомнился Хаабад, Камень силы — ключ от Города-следа, переданный ему Главным жрецом «Храма Ожидания», шаманом. Он ведь тоже так же пульсировал в его руках. В этом определённо стоило разобраться более основательно, и госпитальер положил «раковину» в свой багаж…

И вот — космический госпиталь. Уникальный проект. Попытка человеческой цивилизации нащупать своё новое место в космосе. В отличие от Аризоны духовная жизнь Московии всегда строилась на устремлении вперёд, попытке взглянуть на перспективы, стремление к гармонизации окружающего мира в будущем даже путём больших издержек в настоящем, что порой доводило Россию до больших бед, но вместе с тем заключало некую божественную искру, озарявшую русскую цивилизацию.

Ознакомление с недавно введённым в эксплуатацию межпланетным госпиталем продолжалось у нового главного госпитальера почти целый месяц. И это неудивительно, если брать в расчёт, что госпитальное хозяйство включало в себя около двадцати пяти различных служб, носивших только чисто медицинский характер, и это не считая других, которые занимались быть обеспечением и поддержанием в нормальном состоянии уникальной техники. Правда, большую часть нагрузки опять же во всех сферах жизни и деятельности госпиталя взяли на себя универсальные медицинские автоматы. Часть из них была типа «Андроид» — они делились на тех, у кого на комбинезонах значилась красная литера «М», что означало «медиколог», и чёрная литера «Р», что расшифровывалось, как «ремонтник». Во всяком случае, людей из обслуживающего персонала здесь не требовалось. Госпиталь был совершенно уникальным автоматизированным комплексом, который мог обслуживать один врач. А как раз это полностью устраивало Сомова, привыкшего работать в госпиталях-автоматах. Одиночество и было то, что так нужно ему, дабы разобраться в своих проблемах и прийти в себя.

Как врач-практик он томился без живой работы непосредственно с пациентами. Однако и эта работа вскоре появилась — к шлюзу-переходнику космогоспиталя, зависшего на расстоянии нескольких светолет от ближайшего светила, прибыл первый санитарный транспорт с пятнадцатью пациентами, собранными с семи ближайших к станции миров.

Сомов привык фиксировать медицинские данные во время осмотра больных, сбора анамнеза, при проведении тех или иных медицинских манипуляций в памяти компьютера, который позволял воспроизвести любую информацию, как только в ней появлялась необходимость. И это помогало госпитальеру, продумать и оценить свои действия у постели каждого больного.

Поскольку в суете приёма первых больных из-за оказания им срочной специализированный медицинской помощи Сомов не смог выкроить достаточно свободного времени, чтобы не торопясь прослушать видео— и аудиозаписи, сделанные компьютером, он решил сделать это при первом удобном случае. И такая возможность представилась в конце третьих суток после прибытия первого санитарного транспорта.

Сидя в рабочем кабинете, Сомов отключил электронного информатора, неустанно долдонившего обо всех текущих госпитальных событиях, оставив включённой только связь экстренного вызова. После чего назвал центральному компьютеру кодовую фразу, под которой хранились его собственные речи:

— Компьютер! «Б-5» с последнего документа, — дал команду электронному мозгу Сомов.

— «Разбор полётов». «Б-5», — послушно повторил женский голос и тут же продолжил: — «Случай петехиальной горячки с планеты Колумбия. Больной Брокс Мендоса, сорока лет…»

Та же проблема — новая эпидемия тряхнула планеты второй линии. Работа для группы «Поиск».

Тут, сам не понимая для чего, Сомов достал из сейфа всё туже «раковину» приоров, как будто почувствовав её зов. Он сидел и смотрел на неё до тех пор, пока глубокий сон не смежил его веки…

***