Читаем Последний грех полностью

Стукнув последней парой, состав показал красный диск отражателя. Семафор выключил звук, сменил свечение на зеленый и, шлагбаум неторопливо стал поднимать полосатое тело. Путь был свободен. Рождая раздирающий скрежет, восьмерка выползла из джипа. Багажник дрогнул, машины расстались. Макс видел, что номер с шестерками погнулся, левая фара разбилась, а бампер баварца расцвел в крупных лохмотьях. Объехав тело полковника, он вдруг остановился. Боковое стекло поползло вниз, и серой птицей из него выпорхнула фотография.

…Молодой и пьяный, Толя Кабанов хлестал тело. Худощавое тело подростка. Упитанное лицо перекосила ярость. Детское — боль. Фотография плюхнулась на рану и медленно стала впитывать кровь. Сцена из прошлого окрасилась в алые тона.

<p>Глава 19</p>

… Середина 90-х.

Максим открыл глаза и увидел потолок. Повернулся. Учитель лежал рядом: тихо сопел тонким носом и не шевелился. «Какой же он красивый! — мальчик тихо выдохнул. — Если б хоть кто-то из этих козлов… чуть-чуть… только немножко был бы похож на него. А то… сплошь уроды и импотенты. А Марк… Он — особенный. Добрый, нежный. Не всегда, конечно, но… Ему даже не нужно просить меня о чем-то: движение глаз и все! Я его обожаю».

Будто почувствовав на себе его взгляд, Марк поморщился и открыл глаза. Недоуменно заморгав, приподнялся на локтях.

— Ты чего?!

— Ничего. Просто смотрю.

— Что смотришь?!

— Марк Сигизмундович, вы такой…такой.

Выразить слепое преклонение было трудно. Максим дернулся, расставил худые руки и обнял мужчину. Приложив ухо к тощей груди, закрыл глаза.

— Ну, все! Максик! Хватит нежностей, давай вставать. Уже утро.

— Я знаю. Можно еще немного поваляться?

— Конечно, нет. Мне вчера Карпыч сказал, что сегодня в десять приедет Хозяин. Сейчас уже четверть десятого.

— Что, опять балетные постановки?

— Не знаю. Может быть.

— Марк Сигизмундович, ну сколько можно?! Если у них аппарат… того, — мальчик усмехнулся — то и балет не поможет.

— Что ты такое говоришь?! Откуда ты набрался этих грязных слов?! — Гневно сдвинув брови, Марк резко встал. — Ну-ка быстро! Поднимайся и, в общую спальню. Умываться, в туалет и на завтрак.

— Ну, Марк Сигизмундович.

— Быстро, я сказал!

Пришлось подчиниться. С неохотой, Максим встал, влез в стринги и пошел на выход. Открыв перед ним дверь, Марк напутствовал.

— Скажи там новенькому.… Как его, Дима что-ли?

— Да, Дима.

— Вот-вот, скажи ему, если он опять будет себя так вести, мне придется пожаловаться Карпычу.

— А что говорить-то? Все равно не поймет. — Максим сделал скептическую физиономию. — Пока к Карпычу не попадет.

— Это уже не твое дело, — Марк недовольно повысил голос. — Иди уже!

Закрыв дверь, танцор повернул ключ и продефилировал в душ. Открыл кран, в лицо ударили горячие струи. Разгоняя застоявшуюся кровь, вода приятно бодрила и пробуждала его к жизни. Закончив, Марк энергично принялся тереть себя полотенцем. Бледная кожа медленно оживала, будто красилась в розовый цвет. Марк привычно нанес на лицо крем и занялся волосами. Ложиться в ряд жидкие пряди не хотели, он зачерпнул немного геля, волосы послушно легли на пробор. Из зеркала теперь смотрел другой человек. Марк довольно улыбнулся: «Красавчик! Да-да, именно так! Юнцы без причины восхищаться не будут, а раз они в восторге — значит, так оно и есть!»

…Хозяин немного опоздал. С хмурым видом прошел мимо Карпыча и отрывисто бросил: «Придурка этого ко мне!» Карпыч, понимая о ком речь, кивнул и поспешно спустился в подвал.

— Марк Сигизмундович, там это… Хозяин зовет.

— Спасибо. Иду.

— Сказал, поторопиться.

— Да, иду-иду.

Пропуская его вперед, Карпыч втянул объемное пузо, но без столкновения не обошлось. Танцор кольнул его пальцем и весело подмигнул.

— Карпыч, а как он?

— Ты про что?

— Ну, настроение — как?!

— Серьезный.

— Да?! Ну, ладно и не такое видали.

Марк подошел к комнате и негромко постучал.

— Да. Войдите.

Хозяин сидел вполоборота. Аккуратно уложенные волосы, гладковыбритая скула, холеная кисть с перстнем. Мужчина смотрел на экран: обнаженные тела, громкие стоны и крики.

— Вызывали?

Отвечать Хозяин не спешил. Следил за действом на экране. Марк выждал и перевел взгляд. В телевизоре он увидел двух мужчин — накачанных до неприличия самцов. Потом, когда камера поехала вниз — незнакомого мальчишку. Мужская рука держала его за волосы и крепко прижимала к собственному паху. Лицо мальчика Марку было не знакомо, впрочем, как и лица взрослых. Когда один из них заговорил, танцор облегченно выдохнул, кино было иностранным. Многократно переписанное, с полосами и сине-красными бликами, видео, тем не менее, позволяло рассмотреть действо.

Перейти на страницу:

Похожие книги