Последний гвоздь

– Не бери мой тефон! Мой тефон! Папа забрал мой тефон! – Беньямин, плача, побежал к Лоне, которая взяла его на руки и стала утешать.

Лучше всего будет оставить их одних, поэтому Хеск поспешил обратно в спальню, закрыл дверь и убрал кучу одежды с рабочего стула, прежде чем усесться туда с мобильным. Затем воткнул зарядное устройство в удлинитель за монитором, сдул пыль с телефона и осторожно засунул тонкий штекер в мобильник. Наконец он нажал красную кнопку включения.

Сначала ничего не происходило.

Позже тоже.

Экран оставался темным.

Несмотря на то, что он сумел выдуть еще несколько песчинок и проверил, что провод цел.

Несмотря на то, что через минуту еще раз попробовал нажать на красную кнопку.

Мобильник не отвечал.

Через секунду внутри него засели сомнения. Как будто его прошлая железная готовность докопаться до сути в расследовании была не более чем тончайшей оболочкой, треснувшей при ближайшем рассмотрении.

Вот экран наконец засветился. Как будто он просто проверял Хеска на прочность, чтобы убедиться, как быстро он сломается.

В телефоне было много того, что они могли проанализировать, но в данный момент он искал только одно.

Номер Контакта1.

Пару раз щелкнув адресную книгу телефона, он сумел отыскать четыре последние цифры: 89 32. Затем он достал свой мобильник и позвонил Мортену Хейнесену.

– Привет, – ответил Хейнесен уже после одного гудка. – Как идут дела?

– Ну несмотря на всякие «если» и «но», – ответил он, слыша, как звонят в дверь. – Любимая, откроешь? – крикнул он в сторону кухни. – Сорри, слесарь пришел. А как у вас дела?

– Только тебя ждем. Торбен подключился к сети и сейчас запустил VPN, так что не хватает только номера.

– 26 58 89 32.

– 26 58 89 32, – повторил Хейнесен, а на заднем плане номер еще раз проговорил Хеммер. – Слушай, я тут кое о чем думаю, – продолжил Хейнесен, пока звонки в дверь не прекращались, – все это предприятие. Так ли разумно не информировать…

– Любимая! – снова закричал он и не получил ответа. – Мортен, мне надо бежать. Я перезвоню.

– О’кей, понял. Ничего срочного. Поговорим, когда закончишь.

Хеск сбросил звонок и выбежал из спальни.

– Не слышишь, что в дверь звонят? – спросил он, проходя мимо стола, за которым ела Лоне с детьми.

– Да, но как видишь, мы едим, и никто из нас сейчас не ждет гостей.

В прихожей он отпер оба замка, открыл дверь и замер, увидев посетителя.

– А вот и ты! Долго же ты, – засиял фирменной улыбкой Слейзнер. – Надеюсь, я не помешаю.

23

Хейнесен только что убрал модель корабля «Звездные войны Раб 1» в спальню, когда услышал в гостиной голос Юли Берн сторфф.

– Торбен, это случайно не шлем того Боби?

Он поспешил обратно и увидел, как она поднимает с полки пронумерованный шлем.

– Как его? Точно, Боби Фетт. Да? – Она надела его и повернулась к Хейнесену. – Привет, меня зовут Бобби, и я робот.

– Боба Фетт, – поправил он. – И я бы предпочел, чтобы вы поставили его на место.

– Упс! Сорри, – Берн сторфф сняла шлем и отдала Хейнесену, который аккуратно вернул его на место на полке. – А что, он дорого стоит? Можно спросить, сколько?

– Достаточно, учитывая, что он по-прежнему целый, с автографом Джереми Буллока на внутренней стороне. То есть не Темуэра Моррисона, а актера из оригинального фильма.

Бернсторфф кивнула.

– Значит, на тусовку с ролевиками его не взять.

– Чай, кофе? – спросил он, чтобы сменить тему.

– Чай – самое то. Спасибо!

– А я бы предпочел кофе, если можно, – сказал сидящий на диване и работавший с ноутбуком на коленях Хеммер.

– Конечно! Без проблем, – Хейнесен вышел на кухню и поставил на плиту ковшик с водой, а сам в ожидании, когда закипит вода, сел за стол, где места хватало лишь на одного.

Они сидели здесь меньше часа, а он уже совершенно выдохся. К тому же за тридцать лет, что он проживает в маленькой трешке в жилом комплексе Овергаден Овен Вандет в районе Кристиансхавн, все визиты к нему можно пересчитать по пальцам одной руки. Три раза против его воли к нему приходила мама, а на сорокалетие восемь лет назад он пригласил на ужин Андерса, Франка и Ларса. И вот сегодня Торбена и Юли.

Если бы Хеск прямо его не попросил, он бы никогда сам не предложил открыть двери своей квартиры. Но он не хотел артачиться, а раз ситуация, в которой они оказались, несомненно была экстраординарна – пропавшие улики и прочее, – то не так уж и странно, что им приходится действовать нестандартно.

Однако он ощущал дискомфорт. Он был человеком привычки и нуждался в рутине, чтобы функционировать, а все это противоречило его представлениям. Если бы решения принимал он, то они хотя бы сообщили Слейзнеру о своих действиях и таким образом получили бы гарантии от вышестоящих лиц в системе, что он неоднократно предлагал. Но Хеск настоял на том, что нельзя подключать никого за пределами группы, и хоть ему и был понятен аргумент о возможной утечке данных, все это ему все равно казалось ненужными петушиными боями, в которых у него не было ни малейшего желания участвовать.