Последний и решительный

Социалисты ушли в подполье, но люди верные старо-новой власти сдавали им сочувствующих, как водится в таких случаях, решая какие-то свои проблемы чужими руками. Вновь начались порки, а также расстрелы. Белые особо не миндальничали решив обеспечить тишину на подконтрольных себе землях в том числе за счет применения инструмента под названием страх.

На главной площади города генерал Деникин зачитал свой приказ, относящийся в первую очередь к офицерскому корпусу:

— Всех, кто не оставит безотлагательно ряды Красной армии, ждет проклятие народное и полевой суд Русской армии — суровый и беспощадный!

Далее белая армия начала развивать наступление на север. Шли тремя потоками вдоль рек Волга, Урал и Самаре. Вдоль Урала двигались в основном дивизии из инородцев. На Самару вышли полки Дутова, причем он выдвинул так же два бронепоезда. Танки и броневики погрузив на железнодорожные платформы шли вдоль Волги, но впереди двигались астраханские казаки, контролируя железнодорожное полотно, чтобы не случилось досадной помехи в виде диверсии с подрывом мостов. Опыт боев Климова хорошо изучили, так что знали практически все его подлые приемы, а его опыт изучали не только белые, но и красные.

Первой крупной целью стал город Самара.

— Удалось выяснить точные данные о силах противника? — спросил Деникин у своего начштаба Романовского.

— Так точно. В районе Самары противник имеет около тридцати тысяч штыков и сабель. Около семидесяти орудий и до ста пулеметов. Так же есть данные о дюжине самолетов и четырех бронепоездов.

— Кто командует обороной? Брусилов?

— Он, Антон Иванович.

— Ну что же, посмотрим каков он в обороне…

Армия белых имела двукратный перевес. Численностью превышая противника вдвое, а по орудиям в полтора раза. Плюс танки с броневиками и самолетами. Разве что в бронепоездах уступая вдвое. Но в целом расклад генерала вполне устраивал.

За три дня, но начала наступательной операции случился переход на сторону Добровольческой армии перешел один из помощников генерала Брусилова полковник Носович, прихватив с собой секретные документы.

— И что же вас заставило пойти на такой шаг Анатолий Леонидович? — поинтересовался Деникин.

— Причин достаточно, господин генерал… Для начала к красным я, как и многие прочие, прибился вынужденно, вы должны меня понять, в тех условиях бардака и разложения это был не просто способ сохранения жизни, но и самого государства. И все бы ничего, старался в политику не лезть… но они сами эту политику пихают куда надо и не надо. И еще эти евреи кругом…

— Так при Сталине их вроде мало, — сказал Романовский. — Все в Москве остались.

— Немного, — кивнул Носович. — Но все равно хватает, лезут со своими проповедями заставляя учить все эти глупости из «Капитала» Маркса. А еще эта атмосфера недоверия и откровенной неприязни из-за чего складывается крайне нездоровая обстановка. Опять же продвигают наверх всяких неучей чье достоинство заключается лишь в том, что они «правильного» происхождения. И еще хорошо если они хотя бы школу прапорщиков успели закончить. Так у большинства за плечами и этого нет… тот же Чапаев… А кто он такой есть⁈ Фельдфебель. Так на дивизию его поставили! Фельдфебеля на дивизию! И он такой не один…

Деникин и Романовский переглянулись между собой. Понятно что не понравилось Носовичу, он ясно осознал, что после того как весь этот бардак с революцией закончится карьеры в армии нового государства ему не видать, наверх пролезут краскомы с правильным происхождением, а от всех военспецов избавятся как от ненужных вещей выкинув на помойку.

— Ну а потом и вовсе бардак начался… — продолжал рассказывать перебежчик. — Приехал этот Сталин.

— И что?

— Начал вмешиваться в управление войсками. И ладно бы ставил какие-то общие задачи общего стратегического уровня, так нет… это семинарист недоучка стал ставить частные боевые задачи! Представляете⁈

— С трудом…

— И мне как-то вспомнилась история Наполеоновских войн. Помните случай, когда ничего не соображающий в военном деле император Александр Павлович возомнив себя великим полководцем вроде своего тезки Македонского, наплевав на слова Кутузова и прочих генералов со своими дворцовыми паркетными шаркунами составил план боевых действий, и чем все это закончилось?

Присутствующие кивнули.

— И тогда я понял, что все, это конец, что стало последней каплей переполнившей мою чашу терпения.

— Что ж, хорошо вас понимаю Анатолий Леонидович. Вы оступились пойдя на службу к большевикам, но ошибиться может любой и каждый раскаявшийся имеет право на прощение и искупление — второй шанс.

— Благодарю вас, господин генерал! Я не подведу!

— Не сомневаюсь в этом.

Побег полковника Носовича с секретными документами конечно же не мог остаться без последствий. Сталин и без того относившийся к военспецам с крайним подозрением приказал арестовать весь Штаб включая самого генерала Брусилова.