Последний император

Что бы это могло значить? "Родину", "приготовлено", "не беспокоиться", "больные могут обратиться к врачу"?… "А, — подумал я, — это для того, чтобы успокоить нас и избежать в пути инцидента". Позже несколько солдат принесли большую корзинку с чашками и палочки для еды. Раздавая их нам, они говорили:

— Берегите их, не разбейте, в дороге негде будет взять новые.

Я думал: "Дорога на казнь, видимо, некоротка, иначе к чему все эти слова?"

На завтрак нам дали маринованные овощи, соленые яйца и рисовую кашу. Аромат домашней кухни возбудил у всех аппетит. В одно мгновение большое ведро с рисом опустело. Увидев это, солдаты уступили нам кашу, которую собирались есть сами. Я знал, что в поезде нет кухни. Солдаты могли вновь приготовить себе еду только на следующей станции, поэтому их поступок не укладывался у меня в голове. В конце концов, мне было ясно только одно: так или иначе, они не могут питать к нам добрых чувств.

После завтрака лица у многих оживились. Позднее, когда заговорили о поступке солдат, большинство отметили, что конвойные очень воспитанны, дисциплинированны и по крайней мере в пути жестоко обращаться с нами не будут. У меня в то время подобных мыслей не было, и все представлялось совсем в ином свете… Позавтракав, некоторые задремали, я же не находил себе места. Все хотелось с кем-нибудь поговорить, доказать, что я не заслуживаю смерти.

Напротив меня сидел очень молодой боец службы общественной безопасности. Я внимательно оглядел его и, заметив на груди значок, нашел тему для разговора.

— Вы — боец Народно-освободительной армии Китая. — Впервые в жизни я употребил слово "вы". — Освобождение! Какой прекрасный смысл в этом слове. Я буддист! А в буддийских сутрах тоже проповедуется эта идея. Наш Будда проявляет милосердие и тверд в желании освободить все души…

Молоденький боец вытаращил на меня глаза и, не произнося ни звука, слушал мою болтовню. Когда я начал говорить, что до сих пор не убивал животных и даже мухи не тронул, лицо его стало непроницаемым, и трудно было понять, о чем он в этот момент думал. Я невольно осекся и замолчал. Откуда же мне было знать, что этот молоденький солдат также не мог уловить хода моих мыслей.

Чувство безнадежности усилилось. Я слушал, как стучат колеса поезда, и мне казалось, что смерть моя все ближе и ближе. Встав с места, я начал бесцельно ходить по проходу. Вдруг мне послышалось, что мой племянник Сяо Сю шепчет кому-то слова, похожие на "монархия", "демократия". Я остановился и закричал:

— О какой монархии можно сейчас говорить! Кто посмеет плохо отзываться о демократии, с тем я буду биться до конца!

Все были озадачены моими словами. Я же истерично продолжал:

— Чего вы на меня уставились? Все равно расстреляют только меня. Вам-то чего бояться?

Солдат повел меня на место и говорил, успокаивая:

— Вам нужно как следует отдохнуть.

Я, словно заколдованный, держался за него и шептал:

— Это мой племянник, у него дурные мысли, и он против демократии. Есть тут еще один, по фамилии Чжао, бывший офицер. В Советском Союзе он говорил много плохого…

Я вернулся на место, продолжая что-то бормотать. Потом я заснул. Видимо, сказались несколько бессонных ночей.

Когда я проснулся, было раннее утро. Я вспомнил вчерашнее и захотел узнать, какова же судьба двоих изобличенных мною людей. Я поднялся, поискал глазами и увидел, что Сяо Сю и Чжао сидят на прежних местах. Выражение лица у Сяо Сю было обычным, а у Чжао как будто чуть изменилось. Я подошел поближе; лицо его казалось печальным: он внимательно разглядывал свои руки. "Видимо, он сам знает о надвигающейся смерти и жалеет себя", — подумал я и вспомнил истории о том, как души умерших мстят за обиды. Больше всего я боялся, что после смерти его душа будет искать меня, чтобы свести счеты. Я невольно подошел к нему, стал на колени и отвесил земной поклон. Совершив этот обряд "моления о предотвращении несчастья", я возвратился, бормоча "молитву, заклинающую души умерших".

Поезд замедлил ход и остановился. Кто-то тихо произнес:

— Чанчунь.

Меня словно пружиной подбросило. Я бросился к заклеенному бумагой окну. Однако ничего не увидел, только слышал, что где-то близко множество голосов поют песню. "Вот место моей смерти. Здесь, где я был императором, теперь уже собрался народ в ожидании суда надо мной", — решил я. В Советском Союзе из газеты "Правда" я имел представление, как борются против узурпаторов. Прежде всего в зал суда под конвоем вводят подсудимого. В этот момент в вагон вошли два солдата и направились ко мне. У меня все внутри оборвалось. Но оказалось, они принесли завтрак. Вскоре поезд тронулся снова.

Когда он прибыл в Шэньян, я подумал, что уж на этот раз мне не избежать смерти. Я ее найду там, где когда-то начался расцвет моих предков. Почти сразу же после остановки поезда в вагон вошел незнакомый человек. Он держал в руках какой-то список и, обращаясь ко всем, объявил:

- Погода сегодня слишком жаркая; кто постарше, сейчас проследует за мной, чтобы отдохнуть. — И стал читать список.