Последний император. Жизнь и любовь Михаила Романова

В день последнего совещания заговорщиков к Юсупову приехал великий князь Дмитрий. Несколько часов он искал подходящее место на берегу Невы, где можно было бы сбросить в воду труп, и очень устал. В воспоминаниях Ф. Юсупов уточняет: «Мы долго с ним сидели и разговаривали в этот вечер. Он рассказывал мне о своем последнем пребывании в Ставке. Государь произвел на него удручающее впечатление. По словам Великого Князя, Государь осунулся, постарел, впал в состояние апатии и совершенно инертно относился ко всем событиям.

Слушая Великого Князя, я невольно вспомнил и все слышанное мною от Распутина. Казалось, какая-то бездна открывалась и готовилась поглотить Россию.

И, думая обо всем этом, мы не сомневались в правоте нашего решения уничтожить того, кто еще усугублял и без того великие бедствия нашей несчастной Родины».

В тот день, когда Распутин собирался в гости к Юсуповым, к нему на квартиру приехала фрейлина императрицы Анна Вырубова. Она привезла ему в подарок от Александры Федоровны икону. Вечером Анна рассказала государыне, что Распутин собирался в гости к Юсуповым – знакомиться с княгиней Ириной.

Александра очень удивилась, и, пожав плечами, сказала:

– Это, должно быть, какая-то ошибка, ведь Ирина в Крыму.

Помолчала немного, и задумчиво повторила:

– Здесь, должно быть, ошибка.

…Когда Юсупов с Распутиным приехали во дворец, они сразу же прошли в погреб, где все уже было подготовлено к приему гостя. Феликс уверил «старца», что хозяйка занята с гостями, но скоро спустится вниз. Сверху доносились звуки граммофона, игравшего «Янки Дудль»[163]. Он был заведен заговорщиками, которые изображали гостей Ирины – что-то громко кричали и смеялись.

Феликс старательно изображал радушного хозяина, и предложил гостю попробовать пирожные, в которые доктор Лазоверт собирался всыпать яд. Распутин отказался, но, потом, передумав, съел два из них. Юсупов замер… сейчас «старец» рухнет на пол, скорчившись от страшной боли. Но – ничего. Выпил залпом два бокала вина, в котором тоже должен быть яд, и опять… все безрезультатно.

Князь оцепенел, он не ожидал такого поворота событий. А его гость, вполне освоившись и прихлебывая чай, попросил хозяина спеть для него под гитару. Слушая пение, кивал головой и улыбался.

Так прошло больше двух часов. Феликс, потеряв самообладание, бросился наверх, чтобы спросить у друзей, что ему делать. Из всех только Пуришкевич остался тверд духом и сказал, что Распутину нельзя дать уйти. Феликс, переборов себя, взял браунинг Дмитрия и, спрятав его за спиной, вернулся в погреб. Там он подвел гостя к зеркальному шкафу, показал на богато украшенное распятие и сказал:

– Григорий Ефимович, посмотрите на него и помолитесь…

Тот пристально посмотрел на князя, потом – на распятие. И в этот момент Юсупов выстрелил. С пронзительным криком «старец» повалился навзничь – на лежавшую на полу белую медвежью шкуру.

Услышав выстрел, в погреб вбежали остальные заговорщики. Следов крови на теле Распутина они не увидели, но доктор Лазоверт, пощупав пульс, тут же объявил о его смерти. Но это заключение оказалось преждевременным: спустя несколько секунд лицо Распутина дернулось, и он медленно приоткрыл левый глаз. Затем открылся и правый. Юсупов остолбенел от неожиданности. И тут Распутин вскочил на ноги и с диким воплем бросился на своего убийцу. Тот вырвался, помчался с криком вверх по лестнице:

– Пуришкевич! Стреляйте, стреляйте! Он жив! Он убегает!

Пуришкевич тут же бросился во двор. В первое мгновение он не мог поверить глазам: ведь еще полчаса назад Распутин, казалось, был при последнем издыхании, и вот – воскрес! На бегу Григорий Ефимович громко кричал: «Феликс! Феликс! Все скажу Царице!» Вот уж поистине – феноменальная живучесть… Пуришкевич выстрелил – раз, другой… и все мимо. Тогда он остановился и изо всех сил укусил себя за руку, чтобы сосредоточиться. Опять выстрел – на этот раз пуля попала Распутину в спину. Он остановился… Четвертая пуля попала в голову… и вот беглец упал… Он лежал, распростертый на снегу, и только скрежетал зубами.

Когда Распутин, наконец, затих, его завернули в синюю штору, обмотали веревкой и отвезли к Неве, где Пуришкевич и Лазоверт сбросили тело в прорубь. Но через три дня, когда поднятая на ноги полиция нашла труп, оказалось, что его легкие полны водой. Всем стало ясно: отравленный ли, убитый или утопленный, Григорий Распутин – мертв. Перед обществом встала дилемма, как оценить случившееся: взяли убийцы «сибирского старца» на себя грех или принесли народу, стране освобождение. Каждый рассуждал на этот счет по-своему…

Скрыть имена тех, кто совершил преступление, не удалось. Ночью полицейский, стоявший на посту возле особняка Юсуповых, услышал выстрел. Он позвонил в ворота и вскоре к нему выбежал пьяный Пуришкевич. Забыв от возбуждения о предосторожности, он обнял стража порядка и радостно крикнул:

– Я убил Гришку Распутина, врага России и Царя!