Последний император. Жизнь и любовь Михаила Романова

В начале июня 1918 года члены большевистского правительства собирались принять окончательное решение о судьбе тех Романовых, которые находились под их надзором. Бывшего царя с супругой и дочерью Марией в конце апреля перевезли из Тобольска в Екатеринбург, несколько позже, из-за обострившейся болезни сына Алексея, туда же доставили и остальных детей. И теперь всю семью содержали фактически в тюремных условиях в большом доме, который большевики экспроприировали у купца Николая Ипатьева. Еще шестерых членов императорской фамилии – великого князя Сергея Михайловича, великую княгиню Елизавету Федоровну, троих сыновей великого князя Константина Константиновича и сводного брата великого князя Дмитрия – князя Владимира Палей, доставили 20 мая 1918 года в город Алапаевск, расположенный к северо-востоку от Екатеринбурга, по особому распоряжению Уральского совдепа. Там их поместили в здании Напольной школы, на окраине города. Из местной больницы для них привезли железные больничные кровати, простые столы и стулья.

Охрана, состоявшая из местных чекистов и красноармейцев, разместилась в маленькой комнате слева у входа. Вдоль длинного коридора – одна за другой, три большие комнаты. В них жили арестанты. Были здесь еще две комнаты поменьше, в которых обитала прислуга. По соседству – кухня.

Первый месяц пленники пользовались в Напольной школе относительной свободой: они посещали под присмотром охраны местную церковь, библиотеку, гуляли по окрестностям. Во дворе школы находился небольшой огород, на котором родственники бывшего императора работали. Они вскапывали грядки, сажали овощи и цветы. Елизавета Федоровна руководила всеми работами в школьном огороде, и князь Владимир Палей писал матери, что «тетя Элла» знает об овощах больше, чем кто-либо из них. Школьный двор они вычистили и привели в порядок, и вскоре он стал очень уютным.

Конечно, условия жизни в Алапаевске не имели для узников таких жестких ограничений, как это было в Екатеринбурге, где Николай Александрович и его семья могли передвигаться лишь по дому и в маленьком садике рядом с ним. А в самом доме даже окна оказались побелены, чтобы находящиеся там люди не могли смотреть на улицу. Но если жизнь в Напольной школе была просто более терпимой, чем в Ипатьевском доме, то существование великого князя Михаила в Перми оказалось в некотором роде даже приятным.

И все же именно его, последнего русского императора, большевики решили казнить первым из Романовых. Трагедию, разыгравшую в Перми в июне 1918 года, предсказал за двадцать восемь лет, в 1890 году, святой праведник Иоанн Кронштадтский[277]. Во время беседы с членами одного купеческого семейства, приехавшего отсюда в Санкт-Петербург, он сказал:

– Над Пермью висит черный крест.

Таинственные, волнующие душу слова… Но смысл их стал понятен лишь спустя годы. Первым из императорской семьи принесли на алтарь «мировой революции» именно Михаила Александровича. Случилось это в ночь с 12 на 13 июня.

Спустя месяц с небольшим, 18 июля 1918 года, в Екатеринбурге, на восточной окраине Пермской губернии, большевики расстреляли Николая II, его жену, детей и преданных бывшей императорской семье слуг. А на следующий день после их казни, в Алапаевске, вместе с великой княгиней Елизаветой Федоровной были сброшены в шахту, как ненужный хлам истории, великий князь Сергей Михайлович, князья императорской крови Иоанн Константинович[278], Константин Константинович[279] и Игорь Константинович Романовы[280]. А вместе с ними – тоже член императорского дома – талантливый русский поэт, юный князь Владимир Палей.

Маститые литературные критики предсказывали: настанет день, и им будет гордиться Россия. Увы, не сбылось… Его искалеченное тело вскоре нашли погребенным на дне глубокой шахты. Остались – как светлая память – лишь стихи. Одно из них, написанное в сентябре 1916 года двадцатилетним поэтом, кажется пророческим: