Последний императорский отбор

Ночью я так и не смогла заснуть. Впервые за время нахождения здесь я очень сильно испугалась. Семья – самое дорогое, что у меня было. Отец, мама, младшие сестры. Мы всегда помогали и поддерживали друг друга. В трудные времена, а они бывали, и часто, вместе искали способы решения проблем. У нас даже были особенные «семейные советы». Например, когда случилась та страшная засуха, именно мама первая предложила поить и кормить наших работников. Мы отдавали почти всю пресную воду, которая еще оставалась в самом глубоком колодце в подвале замка. На каждого получалось меньше пол-литра в сутки. Но ни разу мама, которая занималась распределением, не дала нам, своим детям, ни грамма больше, чем другим. Отец организовал доставку морской воды для мытья и стирки. Мы жутко чесались после нее, но хотя бы не воняли. Закрома опустели, в последний год из еды была лишь рыба, добытая в море, но и ее было немного. Мы так же голодали, как и наши слуги, но никто, ни шестнадцатилетняя я, ни двенадцатилетняя Анна, ни девятилетняя малышка Ильма, не сказал ни слова против решения родителей.

К концу засухи мы были как тростинки. Но выжили, и выжили наши работники. И это была заслуга родителей. А чем помог император? Он освободил королевство от налогов на год. Но так как засуха длилась три года, мы увязли в таких долгах, что выплачиваем их императору до сих пор, как и все в нашем королевстве.

Я гордилась своей семьей и сделаю что угодно, лишь бы она не пострадала. Даже исполню пророчество, даже лягу в постель с императором. Все.

Неделю я провела в апартаментах императрицы. Не сойти с ума от безделья помогали лишь краткие вылазки, когда Битрисс отсутствовала. Я искала окно или хоть что-нибудь, что позволило бы мне немного приподнять завесу тайны этого места. На четвертом и третьем этажах гвардейцев не было. Они все были сосредоточены на первом и втором. Второй – понятно, охраняли выход на нашу сторону континента, а первый? Битрисс сказала, что из замка не выйти наружу, зачем тогда столько солдат толпятся в коридоре?

Однажды, когда я в очередной раз бродила по четвертому этажу, услышала странный шум. Какие-то стоны, шлепки, скрип. Я пошла на звуки, увидела полуоткрытую дверь тренировочного зала и заглянула внутрь. Вдоль стены было расставлено огнестрельное оружие, в углах стояли манекены, на стенах висели щиты, алебарды, перекрещенные мечи. Дальше стол… А на нем – я вовремя прикрыла рот, чтобы не ахнуть, – лежащая на спине Битрисс с раскинутыми ногами, перед ней – голый зад Его Императорского Величества.

Размашистые ритмичные движения и звучные хлопки не давали пищу сомнениям в том, что здесь происходило. Скривившись, я отвернулась и осторожно, на цыпочках, пошла назад в свои комнаты, дав слово никогда больше не заходить в это крыло.

Внутри разливалась несокрушимая уверенность – я никогда не полюблю этого человека. Просто не смогу. Я ненавижу его все больше и больше. Отвращение, презрение, брезгливость, как дикие сорняки, проросли внутри и укоренились – не выкорчевать. Я прошла точку невозврата и не в силах себя преодолеть. Я не смогу испытать даже минимальную симпатию к императору, не то что любовь.

Стало горько. Жизнь, ожидающая меня, показалась беспросветным мраком.

Глава 10

Дав мне неделю передышки, Амедал опять пригласил на ужин, прислав другую горничную, Лиззи. Тоже светловолосую, пышнотелую, миловидную. Я пообещала себе, что буду вести себя осмотрительней, стараться не показывать агрессии, по возможности быть милой и послушной. Если получится, конечно.

Мне повезло – сегодня у императора было хорошее настроение. Он любезно проводил меня к столу, отодвинул стул, сам сел напротив и дал знак слугам. Те принесли блюда. Некоторое время мы молча поглощали пищу. Император чему-то рассеянно улыбался. Я мысленно порадовалась. Битрисс постаралась или кто-то другой? Пусть спит с кем хочет, только меня не трогает.

– Дорогая, – я вздрогнула от неожиданности и подняла глаза, выжидающе уставившись в лицо мужа. – Мне доложили, что несколько раз видели императрицу на первых этажах. – Амедал зубасто улыбнулся, отрезая кусок стейка и жадно запихивая себе в рот. – Запомни – единственный способ выйти отсюда – исполнить пророчество, – намек в его словах был яснее ясного, я судорожно сжала нож в руке, – с каждым днем я все с большим азартом жду этого мгновения… Соединимся на брачном ложе, смешаем кровь. Ты ведь девственница?

Да он просто издевается! Или запугивает? Скорее второе, я ведь помню, как он сказал, что я не в его вкусе. Смуглая, темноволосая, кареглазая, я была совершенно не похожа на его светловолосых «любимиц». И слава всевышнему.

– Пока я слышу лишь одни угрозы, – холодно ответила я, не отрывая взгляда от мужа, – в день перехода, помнится, ты обещал ответить на вопросы.

– И что тебя интересует, дорогая моя?