Последний императорский отбор

– Как хочешь, – скривился Амедал, – завтра утром после завтрака жду в кабинете.

Сейчас он выглядел не злым и не опасным, скорее, очень уставшим, как в день нашей свадьбы. И как бы ни старался убедить меня в своей кровожадности, он все же отправил девушку домой, а не оставил умирать здесь. А если это не жалость, а обычный расчет? Мнимая забота о репутации? Император один на этой стороне, от недовольства слуг удерживают лишь клятва и вознаграждение. Но что такое деньги по сравнению с жизнью?

– Впервые мне интересно разговаривать с женщиной, – произнес задумчиво Амедал, я остановила рассеянный взгляд на его лице. Комплимент? С чего бы? – Внешне ты довольно посредственная, но умная. Этого у тебя не отнять.

Не зная, как реагировать на его слова, я молчала. Завтра будет новый день и новая битва, сегодняшняя закончилась, надеюсь, моей победой.

– Я переночую у тебя… – прозвучало что-то среднее между вопросом и утверждением. Стараясь не выдать страха, я удивленно приподняла бровь.

– Зачем, Адриан? – мягко, почти ласково ответила я. – Ты устал, тебе нужно отдохнуть. Сейчас позову Битрисс, она проводит. – Быстро, пока не услышала отказа, нажала кнопку на звонке. Где-то в коридоре глухо стукнула дверь. Губы императора насмешливо скривились, разгадав мою нехитрую уловку. Он дождался, пока горничная постучится, и лишь тогда встал.

– Тебе не удастся долго избегать супружеских обязанностей, Зои, – произнес он холодно, даже безразлично, – не знаю, как ты так быстро приспособилась после перехода, но мне это только на руку. Завтра ты ночуешь у меня, и это не обсуждается.

Вот и все. Император вышел. Камин погас, центр комнаты освещала лишь настольная лампа. Все остальное терялось в темноте. Начало подмораживать. Я грустно осмотрела свои хоромы. Роскошь не давала ни тепла, ни уюта. Ни мне, ни моему мужу. Десяток выдолбленных в скале комнат на нашем этаже, десяток этажом ниже. Вот и весь «величественный» императорский дворец. Не по своей воле Адриан живет здесь, следуя заветам первого Амедала, как марионетка, подчиняясь давно устаревшей привычке. Как делал его отец, дед, прадед и так далее. Хоть один правитель был счастлив за прошедшие триста лет? Хоть один женился на любимой девушке?

Мне даже стало немного жаль своего мужа.

Самое лучшее, что можно сделать для исполнения пророчества, – сжечь дневник Виктора и взорвать проход, обрушив гору. И не будет никаких барьеров, смертельных клятв, камней, позволяющих разговаривать на расстоянии, и сумасшедших идей по завоеванию других миров.

Утро я встретила в разбитом состоянии. Раздражало все – холод, темнота, одиночество, суточные ритмы, отчитывающиеся не по восходу солнца, а по стуку горничной в дверь. Сначала я не могла заснуть, а сейчас проснуться. «Даже у слуг есть контракт, они знают, что через пять – десять лет покинут это место. У меня же он бессрочный», – сквозь зубы бормотала я, дрожа от холода, наблюдая из-под одеяла, как Битрисс разжигает камин.

Император тоже не блистал оптимизмом – был мрачен, задумчив и резок. На первом этаже находились казармы. Количество комнат я даже не смогла подсчитать – конец коридора терялся в темноте. Мы подошли к внушительной, обитой железом двери. Гвардейцы синхронно посторонились, Амедал вытащил из кармана связку ключей и начал планомерно отпирать замки. Я насчитала пять штук, кроме засова.

– Отвернитесь. Ждите здесь, – сурово произнес он охранникам, – если узнаю, что кто-то высунул наружу нос, – казню без промедления.

Гвардейцы склонили голову и развернулись спинами к нам.

– Возьмите оружие, Ваше Императорское Величество, – вдруг один не глядя протянул мужу короткий мушкет, – вдруг монстры нападут.

Я едва сдержала нервный смешок. Амедал серьезно кивнул и засунул мушкет в боковой карман сюртука. Рывком дернул дверь, и мы вышли наружу. Ледяной ветер тут же подхватил меня и почти швырнул об стену. И пусть я постаралась одеться тепло, он мгновенно добрался до кожи.

Стена плотной полупрозрачной пленкой уходила вверх и закруглялась высоко над скалой, огибая ее на расстоянии около двух метров. Я подошла почти вплотную и всмотрелась в постоянно колеблющийся воздух. Что-то подобное я видела, когда переходила барьер.

– Она действительно не пропускает живые объекты? – обернулась к стоящему сзади императору.

Он молча подошел ближе и сильно хлопнул раскрытой ладонью по перегородке. Ладонь отскочила назад, словно коснулась чего-то упругого. Затем император вытащил платок и бросил – тот перелетел на другую сторону и опустился белым пятном на каменистую поверхность.

– Есть какие-то мысли? – произнес мрачно он. Я покачала головой и направилась вокруг скалы. Увидела одинокое окошко кабинета на высоте около пяти метров.

– Барьер уходит в горы через пару километров, – пояснил император и, предвосхищая мой следующий вопрос, добавил: – В глубину мы тоже рыли. Скорее всего, и там километры вниз.

Я уже тряслась от холода, но по-прежнему не хотела уходить. Когда еще мне позволят выйти наружу, увидеть солнце?