Последний императорский отбор

– Наоборот, мне будет приятно. – Милу тепло улыбнулся. Я потерлась щекой о его волосы. Как же они мне нравились. Да что говорить – мне все в нем нравилось: и лицо, и фигура, и волосы, и так ранее мной нелюбимые голубые глаза, которые могли и заморозить, и согреть нежностью. Мне даже нравилось его имя, странное, непривычное, так не похожее ни на наши имена, ни на имена Лимпии.

Я заставила себя отклеиться от мужчины и взяла одно из кресел. Растянула его в кушетку и улеглась, приподняв спинку так, чтобы видеть и Милу, и окно. Тронула свой браслет, вызывая из кома маленький экран.

– Иса, ты здесь? – набрала текст.

– Да, Зои. Мне дали гостевой пропуск с ограниченным доступом.

– Пообщаемся, только не вслух.

– Конечно, что бы хочешь узнать?

– Что делает мой муж?

Уезжая, я передала Исе, что если я кому-то срочно понадоблюсь, то я у Милу Кагоа в Гайми-парке. Несколько раз звонил Данир, благодарил за подаренный новенький аэрокар последней модели и старинное здание в центре Каратоса с модным молодежным баром на крыше, который приносил неплохой доход. Думаю, будет достаточно за помощь в получении наследства. Дед не звонил ни разу, как и муж. Может быть, Дом Милу фильтровал входящие, а может, Адриан так был зол на меня, что и не собирался связываться.

– Его Императорское Величество Амедал Четырнадцатый заказал три костюма с золотой вышивкой, десять колец с сапфирами и бриллиантами, купил аэрокар…

– Стоп, – быстро написала я, – куда это он собрался лететь?

– Не имею представления, Зои, – ответила Иса.

Я задумалась. Может быть, Адриан просто беспечно тратит мои деньги, чтобы уколоть хотя бы так? Он же не может выйти из апартаментов. Конечно, я понимала, что рано или поздно мне придется встретиться с мужем, но я малодушно оттягивала эту встречу.

Схлопнула окно и подняла голову, решив немного понаблюдать за Милу. Я впервые видела, как он работает, и это завораживало. Многочисленные окна открывались и закрывались на терминале, зависая буквально на несколько секунд. Его руки мелькали в воздухе с такой скоростью, что я не успевала даже понять, что там изображено, а Милу успевал прочитать, ответить, сделать выводы, которые надиктовывал секретарю. У него не было живых слуг, ему незачем было поддерживать статус, секретарем был искусственный интеллект, он же Дом.

– Что ты делаешь? – не удержалась я от вопроса, когда увидела небольшой просвет в окнах.

– Ловлю ценную рыбку в двадцати шести мирах, – улыбнулся он, переводя на меня взгляд. – Дом, вот этому отправь приглашение через два дня.

Он схлопнул очередное окошко.

– Дом сделал недельный отчет по поданным патентам, – произнес Милу, откидываясь в кресле, – я просматриваю открытия молодых перспективных ученых и отбираю тех, у кого есть потенциал. Потом приглашаю на собеседование в Край-Верею.

– И как сегодняшний улов?

– Неплохо, – усмехнулся он, – уже выбрал из двух тысяч одного.

Я тихонько присвистнула. Ничего себе! Из двух тысяч одного?! Подняла вверх ладони, показывая, что не буду отвлекать. Милу взмахнул рукой, опять раскрывая десяток окон. Теперь я наблюдала за ним более пристально.

И любовалась. Сейчас я могла себе в этом честно признаться. Я поняла со всей определенностью – он идеален для меня, этот странный лорд из чужого мира. Мне нравились его спокойствие, вдумчивость, сдержанность. Он не говорил попусту, не бросался словами. Его фразы всегда продуманы и выверены. Мне даже нравятся его трудоголизм, прямолинейность, способность находить компромиссы. Да, Милу взрослый, его нельзя его сравнивать с Робертом. Тому было восемнадцать, когда он погиб. Еще совсем юный, порывистый, беспечный. Из-за этого и пострадал.

– Прости, я скоро закончу, – голос Милу оторвал меня от раздумий, – просто таких же ловцов на молодые дарования много в разных мирах, и нужно успеть выхватить прежде, чем его ангажируют другие ловцы.

– Нет-нет, – я заулыбалась, – мне безумно нравится наблюдать за тобой. Не отвлекайся.

Глава 24

«Я влюбилась по уши» – эта мысль ритмично билась внутри, выжигая на сердце несмываемые отметины. Я смотрела на спящего Милу и не могла отвести взгляд. Что я наделала? Как это могло случиться? Почему сейчас я млею от одного только вида тонкого худощавого лица, длинных светлых ресниц, лежащих полукругом на щеках, упавшего на лоб белокурого локона? Хотелось лежать вот так и смотреть вечно.

Нежность растекалась по телу, превращая кости в мягкий воск.

Милу распахнул глаза и сонно улыбнулся. Почти неосознанно притянул к себе, утыкаясь подбородком в мою макушку, и замер, шумно дыша. У меня болезненно дернулось сердце.

Пусть я за эти четыре дня досконально изучила его тело, меня все равно неизменно поражало, как быстро оно меняется при соприкосновении со мной. Оно становится твердым как камень, напряженным, натянутым как струна. Я тоже на него остро реагирую, просто этого не видно так явно.