Последний интегратор (СИ)

Майя спустила повязку под подбородок и обняла меня. У неё были серёжки в форме египетского креста.

-- Я так соскучилась, -- сказала Майя. -- Сто лет тебя не видела.

-- Три дня, -- сказал я.

-- Да ну тебя, -- сказала Майя. -- Тоже мне счетовод. Я же в поэтическом смысле. А ты соскучился? Почему не звонишь, не заходишь?

Майя забыла, что домой к ней я ни разу не заходил.

-- Пошла бы к нам копать, -- сказал я, -- мы бы каждый день виделись.

-- Я что, должна в грязи ковыряться? -- сказала Майя.

-- Другие девчонки ковыряются.

-- Так они из деревень приехали, привыкли на огороде. Они там все кхандские полукровки. Все такие беленькие, аж противно.

Я немного отпрянул. Первый раз я услышал от Майи о кхандах -- и в таком пренебрежительном тоне. Майя не обратила внимания на моё движение и сказала:

-- Ваня, завтра карнавал. Пойдём вместе? Наташка с Артёмом сейчас помирится, и пойдём все вместе. Как раньше. Пойдём?

Показался Артём. В руке у него была лопата, он притворялся, что его оторвали от очень важных для него занятий. Артём и Наташа начали свои переговоры.

-- Мирятся, -- сказала Майя. -- А мы даже не ссорились, а словно чужие.

-- Мы тут все свои, крошка, -- сказал я. Опять цитаты из старых фильмов.

Артём повёл Майю показывать раскопки. Держась за руки, они спускались в овраг.

-- Пойдём? -- спросила Майя. -- На карнавал.

Я вспомнил, что говорил Гуров. "День первых переселенцев. День уничтожения кхандов". Мне не хотелось идти на День переселенцев-уничтожителей ни в чисто мужской компании, ни в смешанной. Я потрогал мочку уха с серёжкой-крестом и сказал:

-- Пойдём. Все вместе.

-- Папа подарил, -- сказала Майя про серёжки и повела головой, чтобы освободить ухо.

Она достала платок, потёрла мне грязную щёку и чмокнула в очищенное место.

-- Борода... -- сказала она неопределённым тоном. -- Ты меня проводишь до дома?

Юлик, который сидел на стульчике возле шатра и что-то писал в блокноте, встал, козырьком приложил ко лбу ладонь и посмотрел на нас.

Майя обещала подождать до конца смены. Она протянула руку подошедшей Наташе, и они побежали к музею. По пути они чуть не врезались в мужчину с девочкой-подростком, громко сказали: "Просим прощения!" -- и побежали дальше. Мужчина оглянулся на них и направился было к Юлику, но тут увидел меня.

Это был Карапчевский, а с ним Лиза с повязкой на лице. Я замер от волнения. Потом пошёл им навстречу. Я давно не видел Карапчевского -- мешали то экзамены, то раскопки. Он совсем не изменился, только вместо свитера носил рубашку с закатанными рукавами. Зато Лиза изменилась. Вместо косы у неё была короткая причёска, которая придавала ей мальчишеский вид. На правом плече и локте были засохшие ссадины.

Мы поздоровались. Лиза расспросила меня о раскопках клада и рванулась к оврагу. Она встала у самого края и заглянула вниз.

-- Иван, вы завтра свободны? -- спросил Карапчевский.

-- Завтра -- карнавал, -- сказал я.

-- Совсем вылетело из головы, -- сказал Карапчевский. -- Но вы ведь туда не пойдёте?

Я замешкался.

-- Я пока не знаю.

-- Иван, я завтра собираюсь на Острова.

Это слово решало всё.

-- Я с вами, -- сказал я.

-- Так я и думал. Тогда завтра утром встретимся возле Инткома. Или вам удобнее в другом месте?

-- Можно возле Инткома.

Я не сказал, что мне было удобнее, например, возле эстакады. Но если Карапчевскому удобнее возле Инткома, так тому и быть.

Артём и Денис стояли в десятке метров от нас и с интересом разглядывали Карапчевского: бородатый, очень светлые волосы, но при этом точно не кханд.

-- Ваши друзья? -- спросил Карапчевский.

-- Однокурсники, -- сказал я. -- Вот вместе копаем.

-- Папа, ну, давай посмотрим... -- издалека крикнула Лиза. -- Это же лучше всяких книжек.

Карапчевский был готов согласиться, но тут подошёл Юлик.

-- Извините, -- сказал он. -- Вы что тут делаете?

-- Юлик, это же... -- начал я.

-- Беседую со знакомым, -- мирно ответил Карапчевский. -- А что?

-- Понимаете ли, тут раскопки. Посторонним нельзя.

-- Так я не на раскопках.

-- Здесь везде раскопки. Здесь территория музея. Посторонним нельзя.

-- Нельзя так нельзя. -- Карапчевский был спокоен. -- Пойдём, дочка. Дяденька говорит, что посторонним нельзя.

Он без споров попрощался со мной, огорчённая Лиза что-то пробурчала, и они ушли.

-- Хватит тебе водить сюда экскурсии, -- сказал Юлик. -- Вызвался добровольцем, так работай. Ещё полсмены осталось.

-- Юлик, это же был... -- снова начал я.

-- Я знаю, кто это был, -- сказал Юлик.

* * *

Артём и Денис ничего не спрашивали о Карапчевском. Ничего не говорили о завтрашнем дне. Наверняка они слышали, что я завтра поеду куда-то с Карапчевским. Что я назвал их однокурсниками, а не друзьями. Да и плевать! В самом деле, какие мы друзья? Два года учимся на одном факультете, только и всего. У меня три десятка таких друзей, да и весь институт. Артём и Денис раньше были знакомы, у них были какие-то общие дела. Вот если бы они стали моими единомышленниками... Если бы они...

-- Ребята, -- сказал я. -- Вы знаете, это был...