Последний интегратор

В начале века на месте пустыря был воздухоплавательный парк. Здесь взлетали и приземлялись огромные дирижабли. Дирижабли давно не использовались, их постепенно заменяли аэропланы. От дирижаблей долго оставался ржавый двигатель, который лежал в середине пустыря, наполовину вросший в землю, как камень из сказок. Возле него удобно было назначать встречи. «Возле двигателя?» — «Возле двигателя». В прошлом году подъехали какие-то люди на грузовике и увезли двигатель.

Ангар поражал воображение своими размерами. Он был виден с любого конца пустыря. Никто его не мерил, но отец говорил маленькому Ване, что длина Ангара — как три футбольных поля, а высота — как почти две девятиэтажки. Снаружи он походил на кашалота, выброшенного на берег. Внутри был виден мощный скелет кашалота, его металлические кости, скреплённые намертво прикрученными болтами. В земле, только копни, до сих пор можно было найти железки, болты, гаечные ключи, монеты. Всё это бережно пряталось в бездонные карманы мальчишек, в шкафы и тумбочки — на всякий случай.

Каждому мальчишке родители запрещали играть в Ангаре, боясь, что какая-нибудь балка обвалится. И каждый мальчишка нарушал этот запрет. Но только днём. Ночью в Ангар никто не совался.

Радио иногда говорило, что Ангар собираются снести, чтобы освободить место для новых домов. Как будто вокруг было мало места! Ангар всё не сносили. Казалось, он стоял здесь с начала времён и простоит до конца света.

В Ангаре собрался не только тот класс, где учился Ваня, подошли и ученики других классов — и помладше, и постарше. Они стояли, сидели на ящиках, болтали, курили. Все ждали хорошего развлечения. А что может быть лучше драки, когда сам не дерёшься, а только смотришь? Стоять, сжимать кулаки, кричать: «Врежь ему, врежь!»

Голуби перепархивали с балки на балку. Земля была загажена голубиным помётом. На стенах были те картинки, которые обычно появляются на стенах заброшенных зданий. Объёмными буквами были написаны ругательства — «бледные поганки», «дифферы» и так далее.

Прошло полчаса, а Кирилла не было. Начали говорить, что он сканил. Гоша закурил вторую сигарету и сказал:

— Молчун и в лагере всегда канил. Ванёк, подтверди.

Кирилл зашёл в Ангар через огромные ворота и встал перед толпой. Толпа расступилась, пропустила его и замкнулась, образовав круг. Гоша и Кирилл знали, зачем они сюда пришли, и не стали тратить времени на слова. Гоша, не вынимая изо рта сигарету, снял куртку и передал её Ваську. Кирилл положил куртку на землю.

Гоша постоянно хвастался, что его отец владеет каким-то особенным единоборством, которому учат на полицейских курсах, и что отец научил Гошу. Но дрался он обыкновенно — махал руками и ногами. И часто использовал запрещённые приёмы.

Гоша и Кирилл сходились. Гоша взял сигарету, как будто собирался её выбросить, и неожиданно потянулся горящим концом сигареты к лицу Кирилла.

Кирилл перехватил Гошину руку… И вот уже Гоша валялся на земле с вывернутой рукой, а в спину ему давило колено Кирилла. Гоша, уткнувшись лицом в кучку помёта, стонал от боли. Мальчишки издали крик восторга, девчонки охнули. Кирилла подзуживали сломать Гошину руку, и громче всех подзуживал Васёк. Кирилл потянул руку и надавил коленом. Гоша застонал сильнее.

— Сломай его! — кричали вокруг. — Сломай!

Кирилл отпустил руку и отошёл.

Гоша упал на землю. Он немного полежал, потом поднялся. Его лицо и одежда были измазаны помётом. Кто-то захихикал. Васёк подал Гоше куртку, но Гоша её не взял.

— Это было нечестно, — сказал Гоша. — Он раньше начал. Правда ведь? Все видели. Он раньше начал. Васёк?

— Он раньше начал, — сказал Васёк, который понял, что развлечение можно продлить. — Теперь давайте по-честному.

Гоша отряхнулся и встал в боксёрскую стойку. Кирилл не приближался к Гоше, поэтому Гоша сам приблизился.

Гоша нанёс удар. Мимо! Ещё серия ударов. Мимо! Мимо! Мимо! Кирилл уворачивался, но сам не бил.

Гоша наседал на Кирилла, Кирилл отступал. Толпа разошлась, и Гоша прижал Кирилла к ящикам. Ваня видел только широкую спину Гоши, его рубашку с пятнами пота между лопаток. Кирилла он не видел.

Тут толпа заслонила соперников от Вани. Снова крик восторга мальчишек и снова оханье девчонок. Что-то случилось… «Гоша, бей!» — послышался голос Васька. Ваня протискивался вперёд, когда раздался всеобщий крик… не крик, а вопль… вопль уже не восторга, а восторга, смешанного с ужасом. Гимназисты развернулись и помчались в сторону ворот. Ваню задевали со всех сторон, чуть не сбили с ног. Ваня смотрел в перекошенные лица гимназистов и ничего не понимал. Что их так испугало?

Когда стало свободнее, он увидел возле ящиков обоих соперников. Они были окутаны странно густым сигаретным дымом. Кирилл стоял и с напряжением тёр ладони. Гоша лежал на земле, лицом вниз, вытянув правую руку. Рядом с правой рукой лежали какие-то обломки.

Это был сломанный складной нож — рукоятка отдельно, лезвие отдельно. Лезвие было скручено, как штопор.

* * *