Последний интегратор

— Юракское озеро на Карском полуострове.

— Подходят ли условия Карского полуострова для постоянного поселения кхандов?

— Конечно, подходят. Много земли, чистая вода.

— На Карском полуострове бывают морозы до минус пятидесяти.

— К вашему сведению, достоверно доказано, что организм кхандов приспособлен к воздействию сверхнизких и сверхвысоких температур. Подобные эксперименты проводили ещё военные… То есть эксперименты проводили учёные под наблюдением военных. Как вы знаете, эволюция авзанов происходила на побережье тёплого моря Тетис. Кханды эволюционировали на крайнем севере, в условиях резкой смены времён года. Естественная среда обитания кхандов — ледяные пустыни. Можно сказать, что мы возвращаем кхандов на их родину. Мы спасаем кхандов от гибельного для них климата. Конечно, эксперименты военного режима не могут быть полностью убедительны. Но сейчас по понятным причинам мы не может проводить ничего похожего.

— Разумеется.

Доктор отпивает из чашки.

— Преступления военного режима осуждены господином первым консулом, — говорит доктор. — Осуждены, и никто не вправе искать оправданий для генералов. Но, со своей стороны, осмелюсь заметить, что господин первый консул не осудил всех генералов без разбора. Не все генералы были преступниками. Кто-то из них защищал страну. Кто-то — боролся с бандитами и охранял покой мирных граждан. Мы должны отделить правильное от неправильного. Мы должны взять лучшее из всех эпох. Из эпохи монархии. — Доктор обводит руками портреты монархов на стенах. — Из эпохи военных. — Он молчит. — Из эпохи реформ.

— Как вы правы, доктор, — говорит один из пятерых. — А то в последнее время вошло в моду ругать реформы. Словно от реформ был один вред.

— Мы ничего не собираемся вычёркивать из нашей истории, — говорит доктор. — Ни хорошее, ни дурное. Хватит, навычёркивались. Помните, как власти вашего города быстро свезли на свалку все памятники военного режима? Как я уже сказал, далеко не все генералы были преступниками. Но все памятники генералам оказались на свалке. Вот образчик поспешного вычёркивания. Кстати, удалось ли выяснить, кто подписывал приказ?

Все пятеро молчат. Доктор переводит хмурый взгляд с одного на другого и говорит:

— И последний, но не менее важный пункт. Следует обеспечить особую — я подчёркиваю, особую — безопасность сотрудникам Интеграционного комитета.

— Разве господин первый консул не закроет Интком? — говорит один из пятерых. — Ведь после перемещения продолжение интеграционной реформы бессмысленно.

— Господин первый консул не закроет Интеграционный комитет. Интеграционный комитет продолжит свою работу.

— Где, простите?

— Там, где будут проживать его подопечные. В поселении на Юракском озере. Всех сотрудников следует переместить вместе с кхандами. Всех, кроме Александра Дмитриевича Карапчевского. Александру Дмитриевичу будет предложена другая должность в другом городе. Это понятно?

— Разумеется.

Доктор хочет отпить из чашки, но передумывает и ставит почти пустую чашку обратно. Пятеро ставят чашки и больше к ним не прикасаются.

— Господа, — говорит доктор, — в Туганске будет проведено экспериментальное перемещение кхандов. Помните: на всех нас лежит большая ответственность. Теперь в том числе от нас зависит, как скоро перемещение пройдёт по всей стране. Благодарю за внимание.

Стулья отодвигаются от столов, все шестеро встают.

— Спасибо, что решили переночевать в моём скромном жилище, доктор, — говорит один из пятерых.

— Я привык к спартанской обстановке, — говорит доктор.

— Господа, вас я тоже приглашаю остаться, — говорит один из пятерых. — Места всем хватит.

Но остальные четверо отказываются. Хозяин выходит, чтобы их проводить. Доктор остаётся в одиночестве. Он наливает себе ещё кофе и садится на диван. Он расслабляет своё по-младенчески круглое лицо, перестаёт хмурить брови и сжимать губы. Он снимает очки, откидывает голову на спинку и трёт переносицу и глаза. В тишине становится слышен отдалённый шум автомобильных двигателей.

У дверей показываются два высоких типа. Доктор отгоняет их жестом, надевает очки и отпивает из чашки.

* * *

В двери входит толстый, широкоплечий, мужчина с шарообразным животом, с двойным подбородком, с выкаченной вперёд нижней челюстью. Настоящий великан. На усатом лице великана — беспомощное, просящее выражение.

— Добрый вечер, Виктор Викторович, — говорит великан.

Доктор снова хмурит брови и сжимает губы. В приветствии великана ему что-то не нравится.

— Вечер… — говорит доктор. — Разве уже вечер?

— Уже вечер, — говорит великан.

Великан садится возле стола и могуче выдыхает. Двое мужчин сидят друг против друга, но не смотрят друг на друга. Великан смотрит на стол, на кофейник, на чашки. Доктор смотрит в сторону, на портреты монархов. Наконец доктор переводит хмурый взгляд на великана.

— О чём вы хотели попросить? — говорит доктор.

— Об Александре Дмитриевиче Карапчевском, — говорит великан.

— Что вас беспокоит?

— Насколько я понимаю, все сотрудники Интеграционного комитета — даже бывшие — будут высланы…

— Перемещены.

— …Будут перемещены в лагерь…

— В поселение.