Последний инженер

Гермгольц дернулся в сторону, и черные ленты Джек-Джека сомкнулись. Высвободившись из захвата, Гермгольц лишился руки. Не обращая на это никакого внимания, он развернулся на месте и ударил Артура ногой в грудь. Удар был такой силы, что того отбросило назад на десяток метров. Продолжая движение, старший инженер ухватил оставшейся рукой Кузнечика под ребра и перекинул его через себя. Громадная туша Питера полетела в сторону Мышки, и та, сосредоточенная на чужом восприятии, не успела уйти в сторону. Удар сбил ее с ног.

Только Джек-Джек, все так же зачем-то сжимавший руку Гермгольца, успел отскочить в сторону.

Старший инженер распрямился, расправил свои широкие плечи. Из обрывка его руки вытекало что-то белое. Еще выстрел. Он слегка отклонился в сторону, и пуля прошла мимо.

Артур попытался встать, но что-то в его скафандре было повреждено. Экзомышцы отказали, и на него навалился вес всего доспеха.

— У меня все! — крикнула Гайка, у которой, похоже, кончился боезапас.

— Одного за одним, — произнес Гермгольц спокойно, но в то же время триумфально. — Я выпотрошу вас всех.

В ответ на его слова Джек-Джек улыбнулся. Он все еще сжимал руку Гермгольца, а та все еще сжимала компьютер.

— Активировать ПКП. Начало программы. Полное отключение. Выполняй.

Когда Джек-Джек договорил, Гермгольц уже бросился на него, занес уцелевшую руку для удара. Но на этом все кончилось. Джек-Джек отошел в сторону, и его противник рухнул на пол без чувств.

— Спасибо, что показал, как эта штука работает, ублюдок, — улыбнулся Джек-Джек саркастически и отбросил оторванную руку в сторону.

Артур наконец-то поднялся на ноги. Осмотревшись, он увидел, что и Кузнечик уже стоял, держа Мышку на руках. Та обнимала его за шею и, кажется, плакала.

Из темноты коридора показалась Гайка с винтовкой за спиной.

— Все кончилось? — спросила она.

— Ну, с этой мразью покончено, да… — Джек-Джек указал на тело Гермгольца, — хотя я думаю, что нам стоит перестраховаться и выбросить его за борт, предварительно разделав на запчасти…

Артур посмотрел на экстренную консоль.

— Нет, еще не все кончено…

ЭПИЛОГ

Тишка сидела под крыльцом. Это было ее любимое место, чтобы прятаться. Тут, ну и еще на чердаке, ей было спокойно. Ее старшие братья любили шуметь, бегать и драться друг с другом — развеселые мальчишеские игры. А Тишка любила тишину. Первый гость из числа тех, о ком так много в последние дни говорила ее мама, показался незадолго до заката.

На черной, как зола, лошади он прискакал со стороны большого города. Гость спешился недалеко от дома и, даже не подумав привязать свою лошадку, направился в сторону крыльца. Обычно Тишка любила разглядывать незнакомцев, особенно если те носили странную одежду. Но даже несмотря на то, что одежда гостя заслуживала внимания, взгляд Тишки сосредоточился на его улыбке. Та буквально сияла в лучах сумеречного солнца. Это было нечто среднее между настоящей искренней улыбкой и звериным оскалом, который, по идее, должен был сопровождаться рычанием. Но по какой-то причине девочка гостя совсем не боялась. Незнакомец выглядел молодо, куда моложе мамы. Примерно таким же был самый старший из братьев Тишки — Фердинанд. Это показалось странным, потому что мама говорила, что знает всех гостей уже много-много лет.

— Ты совсем не изменился, старый пройдоха, — раздался голос мамы.

Половицы на крыльце были старыми и скрипели каждый раз, когда кто-то ступал на них. Не скрипели они лишь под мамиными ногами. Тишка носила красивые маленькие сандалики. Мама всегда ходила босиком.

— Ты тоже, — проговорил гость голосом, мягким, словно пух, а затем добавил: — Кто-то уже собрался?

— Ты первый, Джек-Джек, — ответила мама, — проходи скорее в дом.

Когда гость ушел с крыльца, Тишка наконец-то выбралась наружу, незаметно, как она считала, подкралась к маме и дернула ее за хвост.

«Папа покатает меня на плечах?» — спросила Тишка.

— Дома мы говорим вот так, — укорила ее мама.

— Папа покатает меня на плечах?

— Может быть, позже. Сегодня они с ребятами задержатся в поле, — мама мягко улыбнулась, — но ты можешь пойти на кухню и взять из корзины один кекс. Один.

Тишка была еще совсем маленькой, когда бабушки Сары не стало, так что единственной ниточкой, которая соединяла их, был вкус кексов, приготовленных по бабушкиному рецепту. Ну, не совсем единственной… еще был мясной пирог и целая гора самой разнообразной выпечки.

Доедая второй кекс, Тишка выглянула в обеденный зал. Гость стоял перед папиной полкой, той самой, на которой красовались его самые любимые поделки. Когда он не был занят работой по дому или в поле, папа возился с кусочками дерева или камня, вырезал из них своими острыми когтями всякие диковинные фигуры. Все Тишкины игрушки сделал папа. Когда фигурок в доме становилось слишком много, мама собирала их и уносила в город. В такие дни она возвращалась то с полной корзиной сладостей, то с мотком новой красивой ткани. Но были такие фигурки, которые, как говорила мама, «много значили». Для них и предназначалась папина полка. Трогать их строго запрещалось.