Последний инженер

Преодолев несколько коридоров, они оказались там, куда Артур пытался попасть с того момента, как вновь оказался на «Январе-9». Но каждый раз под тем или иным предлогом ему не давали это сделать. Искомым местом оказалась та самая секция, которую он оживил, еще работая на Старика. В то, сейчас уже полузабытое, время ему было все равно, что делает эта секция — она работала и шумела вдали от него, и не было никакой разницы, чем же она занимается на самом деле. Теперь же это стало чрезвычайно важным. Когда Артур начал работать на Шоу, вместо того чтобы работать над производительностью реактора, он посвящал почти все свое время решению проблемы выродков. На «Феврале» вполне могли обнаружиться машина или программа, которые помогли бы в этом вопросе. В ход могло пойти что угодно. Например, базы данных по генетике помогли бы решить проблему в самом ее основании — ликвидировать мутации в будущих поколениях выродков. А программы для запуска автоматики станции, как, впрочем, и отдельные машины по производству пищи, могли бы решить проблему нехватки рабочих рук на станции выродков и следующую из нее проблему нехватки продовольствия. На самом деле помочь могло что угодно. Где-то в глубине души Артур даже думал о том, что если бы он сумел запустить автоматику «Мая», то в выродках не стало бы необходимости, их можно было бы устранить как угрозу. Но каждый раз он отгонял от себя эти мысли. Одно дело убивать, защищая свою жизнь, совсем другое — убивать прагматично, предупреждая возможную опасность самым радикальным путем. Артур не собирался становиться продолжателем дела Гермгольца. В любом случае все варианты, которые он перебирал, делая вид, что работает на Шоу, сводились либо к полному уничтожению выродков, либо к передаче в их лапы чрезмерной силы. Ни то, ни другое было недопустимо. Выродки должны были жить и обеспечивать работу станции и при этом иметь достаточно продовольствия, чтобы прекратить свои рейды на поверхность. Идеальным решением стало бы что-то, что, оставаясь неподвластным воле мутантов, могло одновременно обеспечивать все их нужды и осуществлять определенный контроль над ними. Артур долго не мог найти подходящего решения, пока вдруг не наткнулся на описание систем станции «Январь-9», составленное одним из инженеров первого эшелона. За время тысячелетнего полета ее функции были перестроены настолько, что Артур и догадаться не мог, что же за систему он запустил более чем полгода назад, когда же узнал… план в его голове созрел практически мгновенно. Он убедил Шоу отправить его на «Январь-9», понадобились всего пара подтасовок в отчетах о поставках и небольшой саботаж. Шоу был уверен, что только Артур распознает необходимые для работы его станции детали.

Коридор, в котором они находились сейчас, ничем не отличался от любого другого коридора, однако Ольгерд неожиданно остановился и голосом, полным тревоги, произнес:

— Приготовься, то, что ты сейчас увидишь… шокирует.

Артур саркастически поднял бровь. Он хотел было сказать, что ничто в этом мире уже не способно его удивить, но когда они завернули за угол, Артур понял, что лучше ему сейчас заткнуться.

Станции не было. Просто не было. Коридор, лишенный стен, продолжал идти вперед неким подобием моста. Он уходил вдаль, в пустоту. И это было явно не инженерное решение, нет — таким этот участок станции изначально не был. Стены будто бы обгрызли, а за ними простиралась пустота, в которой почти хаотически болтались провода и трубы. Собравшись с мыслями, Артур довольно быстро понял, что же тут произошло.

— Ты хоть что-то понимаешь? — спросил его Ольгерд, и инженер кивнул в ответ.

— Пойдем, — сказал он и двинулся вперед по дорожке, казавшейся весьма неустойчивой.

— Ты уверен, что… — Ольгерд неуверенно ступил вслед за ним.

— Переход абсолютно безопасен. Обеспечение свободного передвижения и безопасности персонала является приоритетной функцией станции, — заявил Артур уверенно, а потом добавил: — Они позаботились, чтобы это оставалось неизменным.

— Кто «они»?

— О, сейчас ты увидишь.

Они еще какое-то время двигались вперед, в темноту, рассеиваемую лишь лучами фонарей, которые, несмотря на всю свою мощность, не способны были добраться до стен этого гигантского грота, который совсем недавно был частью станции. Пустота, нарушавшаяся изредка попадавшимися механизмами и соединениями, словно болтающимися в воздухе, была абсолютно монументальна. Но пустота эта не была пропитана тишиной, как, казалось бы, ей положено, нет. Отовсюду, со всех сторон, слышались странные звуки — звон, треск, скрежет. Все это сливалось в почти монотонный шум — хаотичный, но имеющий свой ритм. Порой в глубине темноты, там, куда не доставали фонари, появлялись и тут же исчезали вспышки света, снопы искр. Что-то двигалось снизу, как, впрочем, и сверху.

— Мы обнаружили это довольно давно. Но никто из рабочих не захотел проверять, что же здесь происходит. Сообщать отцу я не стал…