Последний Иван на престоле. Рождение, жизнь и смерть под властью женщин

Кстати, Бирон. Теперь ему необходимо было закрепить свои позиции. Ведь императрице всё хуже, не ровен час, простится со всеми. Следует успеть закрепить за собой регентство. Верховные сановники понимали прекрасно, что стране нужен регент при малолетнем императоре, который обеспечит преемственность текущей политики, будет предсказуем и понятен. Так многим представлялся именно фаворит Анны Иоанновны. У Бирона вечером 5 октября для обсуждения этого вопроса собрались[45] генерал-фельдмаршал Миних, и вся политическая знать: А. Черкасский, Бестужев-Рюмин, А. Ушаков, А. Куракин, И. Трубецкой, Н. Головин, Р. Левенвольде, которые высказали свою поддержку. Был там и граф Остерман, идеолог и учредитель кабинета министров при Анне Иоанновне, который, пытался одновременно быть вне заговора, а в то же время выражал надежду на будущую дружбу.

Единомыслие было лишь кажущимся, искренне Бирона мало кто из них поддерживал, да это и сам кандидат понимал. Он видел, что главным его соперником в вопросе регентства выступает принцесса Анна Леопольдовна. Стало быть, ее стоит привлечь на свою сторону. Он подсылал к ней разного ранга вельмож, которые старались аккуратно призвать её поддержать кандидатуру курляндского герцога. Не удавалось. Понимая, что ей политически не обыграть Бирона, мать наследника заняла крайне неудобную для всех позицию – и поддержку не высказывала, и открытого отказа не давала, уповала то на Божий промысел, то на волю императрицы.

А что же сама Анна Иоанновна? По всей видимости, она размышляла. Да, ей был дорог Эрнст Иоганн, важно было его обезопасить. Но непомерные амбиции могли привести к непоправимым последствиям для страны и самого этого фаворита.

А дни шли. Императрица словно передумала умирать, даже полегчало ей. О регенте принимать решения не хотела, хотя вопрос перед ней регулярно поднимали и кабинет-министр Бестужев-Рюмин, и Остерман.

В своей Записке[46] Бирон с упорством утверждает, что он всячески противился назначению себя регентом, что за него решили всё вельможи, которые единодушно решили сделать герцога регентом, и заявляли, что так будет, даже если Императрица и не подпишет их представления, и скончается без надлежащих о сем распоряжений. По его словам, к итоговому подписанному документу о регентстве он не имел никакого отношения. Вместе с тем, как говорят[47], императрица, подписывая указ, говорила Бирону: «Жаль мне тебя, герцог, ты сам стремишься к своей погибели!».

Если же верить словам Бурхарда-Христофора Миниха[48], то составили завещание Бирон, Остерман, Алексей Черкасский. За несколько часов до кончины императрицы они предложили подготовленный проект документа ей на согласование. Читали вслух. Она слушала, молчала. Когда речь дошла до того, что до совершеннолетия Ивана Антоновича регентом будет Бирон, то Анна Иоанновна наконец-то отреагировала. Да так, что видно было, что идея не ее, более того, она предпочла бы иную судьбу любимому мужчине. «Надобно ли это тебе?», – спросила государыня Бирона. Ответ не приводится. Он, конечно, не бил себя в грудь, что ему это жизненно необходимо. Скорее всего, смиренно промолчал в ответ, так что было понятно, что этот вопрос для него сейчас куда важнее, чем увядание Анны. Она и подписала ему регентство, а фактически – гарантированный приговор.

Известна мистическая легенда[49], связанная с последними днями императрицы. В один из темных октябрьских вечеров, обходя дворец, караульный замечает в тронном зале императрицу, которая находится там одна, да и к тому же никак не отвечает на высказанное приветствие. Взволнованный солдат докладывает согласно уставу вышестоящему руководству, а далее информация доходит до Бирона. Тот ругается, говорит, что это полная ерунда, Анна Иоанновна в своих покоях, он свидетель, так как только от нее вышел. В итоге в тронный зал идут все вместе, включая саму государыню. И там они действительно лицезреют ещё одну императрицу. Как поступать в такой ситуации непонятно, но двойник исчезает сам. Анна Иоанновна печально замечает, что это плохой знак, и дни её сочтены.

Любимый Эрнст Иоганн Бирон плакал, стоя на коленях перед угасающей Анной Иоанновной. Она смотрела на него. Думала о нем в эти минуты. Потом, словно осознав, что его уже ничего не спасёт, лишь сказала ему: «Небось!»[50]. Ему и не оставалось ничего другого теперь, кроме как не бояться – идти ва-банк.

Императрица Анна умерла 17 октября 1740 года в возрасте 47 лет.

Похоронили её не сразу. До погребения пройдет много дней и событий.

Часть 2. Посидел на троне

Глава 1. При Бироне