— Нисколько, — спокойно ответил Натаниэль, пусть собеседник явно рассчитывал на другую реакцию, — Вы уже дважды апеллировали к уровню Смертного Меча, поэтому начнём с этого пункта. Мы множество раз акцентировали внимание на том, что Дастриус — не игра, а целый новый мир. Поэтому проводить в ней параллели с продуктами прошлого, где разница в десять уровней является непреодолимой стеной, не стоит. Чтобы вы лучше понимали, как стоит относиться к значимости уровня в игре, я расскажу вам немного любопытной статистики.
Как вам должно быть известно Дастриус оценивает большинство действий игроков в том числе и в бою. На основе этих данных система способна очень точно определять боеспособность того или иного существа. Измерять не сумму имеющихся характеристик, а то, какую мощь он способен ими выдавать.
Множество людей следит за гонкой уровней. Большинство игроков из первой сотни являются частью гильдий собравшихся. Так вот, никто из сотни самых высокоуровневых игроков не входит в сотню самых сильных по оценке системы. И из двухсот, и из трёхсот, и из четырёхсот тоже.
Натаниэль обвел взглядом зал, читая на лицах некоторых удивление, хотя большая часть была готова к принятию такого факта. Он снова нашёл взглядом собеседника.
— Это касаемо уровня. Теперь подробнее о том, какую силу получил Смертный Меч Асфеда. Он не получил ни запредельного объёма маны, ни огромной физической силы, ни ловкости, ни стойкости. Всё, что ему было дано — это огромное увеличения параметра живучести и ускоренное восстановление выносливости и маны, ослабевавшее по мере продолжения схватки. На поле боя хватало игроков чей показатель силы превышал показатель Смертного Меча вдвое. Тоже касается и остальных параметров за исключением трёх, озвученных мною.
Он получил возможность сражаться долго и быстро регенерировать полученные ранения. Ни о какой запредельной боевой мощи речи не идёт. У игроков, с которыми он сражался было более чем достаточно сил, чтобы справиться с ним. Им не хватало умения ими пользоваться.
Ну а следующие слова Натаниэля взорвут интернет, вызвав массу споров:
Если вы по-прежнему считаете этот обмен несправедливым, вспомните о болевой шкале. Уже давно не секрет, что неписи могут «интуитивно» чувствовать на каком уровне она установлена у игроков, особенно это касается представителей воинских сословий. Игроки участвующие в битвах, подчеркиваю,
Костеглод сидел на одной из скамей в небольшом храме бога Явы, что расположен в Бивуре. Священнослужитель — сухой старик в рясе цвета светлой крови — читал какую-то очередную истории из Хроник Рождения Ярости. Этот громадный талмуд парень ненавидел всем сердцем ведь именно в нём содержались все эти ненавистные до боли в зубах проповеди.
Поражение у стен Забытого Предела ударило по всей гильдии отбросив на несколько месяцев назад в развитии. Уровни, снаряжение, средства — по всем фронтам у них были потери. А Костеглод потерял и того больше — свой ранг в культе Бога Ярости. После первой смерти задание никуда не исчезло, чему он несказанно обрадовался: в таком случае оставался шанс не провалить его!
Тем не менее Смертный Меч Асфеда не умирал ещё долгих семь часов. В итоге он все-таки умер, но Костеглод своё задание провалил. Да и, наверное, как любой другой участник той расправы. Это чудовище Вольный (это имя теперь знал, наверное, каждый игрок Дастриуса) поднялся на ноги после того, как они его практически разделали и в итоге умер не от чьего-то фатального удара, а от совокупности полученыых травм.
Яву такой расклад не устроил: бог желал, чтобы именно его последователь положил конец Смертному Меча Бога Битв. Костеглод потерял два ранга в иерархии культа вернувшись к самому первому — младшему неофиту. Теперь ему заново придется выполнять все условия повышения до следующего. Пусть большинство из них он выполнит быстрее, ускорить прогресс по части пунктов просто невозможно.
И один из них — это эти самые службы в церкви. Теперь на протяжении десяти недель он должен приходить на трёхчасовую пытку в храм Явы, где ему придется слушать идиотские истории о его похождениях. Костеглоду не хотелось верить, что бог, силу которого он берет, настолько ничтожен, взаправду считая будто кто-то воспримет серьёзно столь откровенное самовосхваление.