Последний из Драконьих Владык

Дворецкий по имени Луис добежал до одержимого первым. Обрушил на него саблю. Колдун выставил шпагу, защищаясь, но ее клинок преломился у самого основания, не выдержав направленного на него напора. Светловолосый дворецкий, похоже, отличался недюжинной силой. Тогда одержимый перехватил лезвие сабли левой рукой, не обращая ни малейшего внимания на то, что его пальцы окрасились кровью. Подчиненный воле Кледвина Волфалера колдун вскинул правую руку, готовый, видимо, сотворить очередное смертоубийственное заклинание, и тут грянул выстрел.

Делвину на тот момент оставалось преодолеть совсем ничего. Его и колдуна разделяли всего три шага. Капитан Дирхейл готовился нанести врагу удар в спину, но неизвестный стрелок оказался проворнее его. Голова одержимого превратилась в одну большую развороченную рану, и он повалился набок, выпустив саблю Луиса и забрызгав того кровью. Дворецкий медленно опустил клинок, глядя на распростершийся рядом с ним труп. Колдун не шевелился и больше не проявлял никаких признаков жизни.

Луис выглядел слегка удивленным. Делвин и сам от изумления едва не уронил челюсть. «А уж больше всех удивлен, наверное, у себя во дворце Кледвин Волфалер. Надеюсь, он хотя бы успел ощутить головную боль».

– Отменный выстрел, – сообщил подошедший к ним Патрик. Граф Телфрин пнул носком сапога убитого наповал колдуна. Нагнулся и подобрал сломанную шпагу. – Какая досада. Служила столько лет верой и правдой и вот сломана, да еще моим собственным мажордомом… Как не стыдно, Луис.

– Простите великодушно, – проворчал дворецкий. – Не рыдайте над ней только.

– Прощаю вам дерзость. Мы все перенервничали.

– Выстрел действительно хорош, – сказал Делвин, тяжело дыша.

В висках гулко стучала кровь, тело била крупная дрожь. Капитан Дирхейл медленно спрятал палаш в ножны, даже не потрудившись его очистить. Он надеялся, что применять сегодня оружие больше не придется. Вокруг собрались потрясенные солдаты. Стояли, перешептываясь, пожирая глазами труп. Два уцелевших бандита бросили оружие и даже не предпринимали попыток сбежать, хотя сейчас была самая подходящая для того возможность.

– Человек, подобным образом обращающийся с пистолетом, имеет прирожденный талант, – произнес Патрик задумчиво. – И я, кажется, понимаю, кому мы все обязаны жизнью.

Делвин проследил за направлением его взгляда. Марта Доннер, дочь проигравшегося в карты имперского офицера, последний год служившая в доме графа Телфрина простой горничной, стояла среди гвенхейдцев, потрясенная и перепуганная. Грудь девушки часто вздымалась, лицо побелело, губы дрожали. Казалось, она вот-вот грохнется в обморок. В руках Марта держала украшенный замысловатой инкрустацией дорогой пистолет, и его широкое дуло все еще глядело на труп колдуна, сделавшегося незадолго до смерти безвольным орудием Кледвина Волфалера.

Глава восьмая

Патрику Телфрину пришлось приложить немалое усилие, чтобы не выдать овладевших им чувств. Последний раз он испытывал нечто подобное, когда Эйрон объявил всему королевству о его изгнании. Тогда Патриком овладели отчаяние, бешенство и гнев. Хотелось ворваться в королевский дворец со шпагой наголо, требуя справедливости. Помогло лишь ясное осознание факта – никакой справедливости можно не ждать. Король не изменит решения. Строптивый кузен давно был ему все равно что кость в горле. Эйрон использовал клеветнические наветы о связи графа Телфрина с королевой, дабы избавиться от смутьяна. Патрик выслушал капитана констеблей, принесшего монарший приказ, обнял мать, которую больше никогда так и не увидел, собрал вещи и сел на коня. Покидая Тельгард, он не переставая думал, что его жизнь треснула, словно упавшая на пол тарелка.

Сейчас, разговаривая с человеком, чьими устами вещал дядя Кледвин, Патрик Телфрин вновь испытал нечто подобное тому давнему отчаянию. «А ведь я надеялся, что смогу вывернуться из нынешней переделки. Сбегу на край света, а не сбегу, так найду с дядей общий язык. Пустые иллюзии, только и всего». Ничего не получится. Кледвин одержим паранойей и страхом. Обезумевший родственник не успокоится, пока не уничтожит всех возможных соперников. Что ж, его можно понять – ставки в начавшейся игре и впрямь высоки. Если решил заполучить королевство, глупо цепляться за сантименты.

«Моя жизнь сломана, как эта дурацкая шпага».

Он вложил в ножны ставший бесполезным клинок. «Ладно, не важно. Не одному мне здесь паскудно». Граф Телфрин подошел к Марте Доннер и взял у нее из рук пистолет. Девушка отдала оружие безропотно, ее пальцы тряслись. Патрик вложил пистолет в кожаную кобуру, крепившуюся у Марты к поясу, и, неожиданно для себя, вытер каплю пота с ее виска. Дочь имперского капитана вздрогнула, смущенная этим жестом, и отстранилась.

– Я никогда больше никого не убью, – выпалила она. – Никогда. Это отвратительно. Если бы я знала… – Марта запнулась, глядя на убитого ею колдуна, чья голова превратилась в кровавое месиво. – Простите, – сказала она. – Если придется, выстрелю еще раз, в кого угодно. Я не могла позволить вам погибнуть. Но это все равно отвратительно.