Последний из Драконьих Владык

– Понимаю. Я после первого своего убитого полчаса блевал и до утра пил.

– Это не первый. Я говорила, я застрелила кого-то в окне, в начале. Но это…

– Но это вы наблюдаете вблизи. Совсем другие ощущения, я понимаю.

– У нас тут пленные, – заявил Дейв Лоттерс, прерывая их разговор. – Стоило бы допросить.

По непонятной причине он обращался к Патрику, а не к Делвину, своему командиру. «Это ведь я дрался с тварью, едва не погубившей нас всех. А еще на мне не лежит ответственность за то, что мы вообще попали в засаду. Ведь не я, а Дирхейл принимал решение ехать через этот проклятый город». Наверняка авторитет капитана сильно пошатнется после подобного. Можно было попробовать сыграть на этом. Оспорить главенство Дирхейла, попытаться взять командование отрядом в свои руки. «Я ведь чертов герой и наследник престола, за которым они приехали. Я могу отдавать приказы».

Подавив искушение, Патрик обернулся к Делвину:

– Пойдемте, капитан. Расспросим этих людей.

Из банды, напавшей на отряд, уцелело всего двое. Хмурый загорелый крепыш и тощий бледный парень с неровно обрезанными соломенными волосами. Оба в кожаной броне, перелатанных штанах и грязных сапогах до колена. Безоружные, они стояли в окружении гвенхейдских солдат. Крепыш глядел на Дирхейла и Телфрина с явным вызовом, бледный стоял, потупив глаза в пол, и явно боялся.

– Кто такие? – спросил Делвин. – Имена, кому подчиняетесь, зачем нас обстреляли.

– Имен наших не помню, – осклабился крепыш, – зато хорошо запомнил твою мамашу.

Не меняясь в лице, Делвин выхватил палаш и со всей силы саданул бандита промеж ног рукоятью. Тот взвыл и сложился почти пополам, прижимая руку к причинному месту.

– Повторяю вопрос. Еще одна глупая шутка – убью тебя и спрошу твоего друга.

– Извиняюсь, ваша милость… Бес попутал. Я Олаф, это Кельвин. Ходили под Весельчаком Стивом. Он тут как раз лежит. Вон тот, с отрубленной головой в центре зала. Мы вольные люди. Живем, чем небо пошлет, и господ над собой не знаем.

– Кроме Весельчака Стива, – заметил Патрик.

– Это другое, ваша светлость. – «И этот тоже считает меня более влиятельной особой, нежели Дирхейла. За какие грехи на меня это все свалилось?» – Весельчак Стив нас собрал. Научил уму-разуму, жизнь показал. Раньше мы что видели? В деревнях землю пахали да на баронов горбатились. Седьмым потом обливались, а потом в неурожайный год из ивовой коры суп варили. Лучше так, я считаю. Хоть свободы вдохнуть, а не сидеть в рабстве.

– Оставим экзистенциалистские вопросы на потом, – сказал Патрик. При этих словах даже Делвин недоуменно моргнул. – Отвечайте на вопрос нашего любезного капитана. Зачем вы на нас напали, Олаф?

– Так Кадрас приказал. Колдун наш. Тот, которого эта милая леди пристрелила. Он с нами два года ходил. На погоду гадал, на удачу, раненых глядел, зубы вон мне вылечил, когда свербели сильно. При поносе вообще как руки на живот наложит, и разом снимает. Простите, ваша светлость. Болтаю много. А вчера под вечер он всех переполошил. Выходит к костру, сам на себя не похож, говорит, как покойник. Доложил, что из Димбольда бежали какие-то господа, которых любой ценой надо всех убить. Сказал, поскачут по старой дороге. Приказал двигать сюда, в старый город, не мешкая. Раньше тихий ходил, а тут раскомандовался. Риган, лейтенант Весельчака Стива, первым опешил малость от такого нахальства, и тогда… – Олаф вздрогнул, вспоминая. – И тогда Кадрас на него просто глянул, и у Ригана руки-ноги отнялись. Он даже пальцем пошевелить не мог. Весельчак сам вперед не полез, осторожный больно. Посмотрел, что творится, и сказал, что сделает все, как Кадрас распорядился.

«Представляю, как он распоряжался. Дядюшка никогда не страдал деликатностью».

– Мы и решили, – продолжал Олаф, – что в колдуна демон вселился. Но делать нечего, больно грозный он стал. Снялись с лагеря, погнали к тракту. С утра выставили дозоры. Колдун вас чуял будто, – знал, когда появитесь. Вы и появились – выехали из лесу при всем параде. – Разбойник неодобрительно хмыкнул. – Кто так в здешних местах шатается, ваша милость! Ну вот, разведчики вернулись, донесли. Кадрас и говорит: едем в старый город, они через него двинут. Главный пришпект один, на нем и засядем. – Слово «проспект» явно было Олафу незнакомо. – Нашли этот дом, засели, стрелков поставили. Трое ребят вас пасли через город – авось свернете куда. Не свернули.

Он развел руками, показывая, что говорить тут больше не о чем.

– Кадрас говорил что-нибудь еще о нас? – спросил Делвин.

– Ничего. Только что надо вас всех порешить.

«Очаровательно. Живешь себе, никого не трогаешь, пьешь вино и пишешь на досуге роман о далеких землях, и вот твой дальний родственник, убивший всех прочих твоих дальних родственников, решает, что пора убить и тебя. Не хотелось впутываться, но я этого так не оставлю. Приеду в Тельгард и спрошу со старого подонка за все хорошее и плохое разом».

– Знаешь, что с вами теперь будет? – спросил Делвин Олафа.

– Знаю. Вы нас порешите. Как мы вас хотели, только наоборот.