Последний из эльфов

— Может, зайдем? — отчетливо услышал Том свой голос и запнулся, покраснев.

Мальчики воззрились на него как по команде.

— Ну… Но у нас нет лишних денег! — пролепетал Флавиус.

— Вы правы! — с усилием признал Том, хотя желудок был с ним не согласен и справедливо протестовал против наглого хозяина, бунтуя и начиная жестокую борьбу с разумом.

Том с сожалением проводил взглядом здание под названием "Мясной Тобби и сыновья" и отвернулся решительно, думая, что лучше не делать поблажки собственному организму. Ему оставалось только поджаривать мнимые колбаски на своем воспламенившемся воображении. Через пару минут Том снова ощутил на себе жгучий взгляд Лакедемона. Том решил, что лучше не прятаться от чужих взглядов, дабы не прослыть трусом, и тут же ответил взглядом на взгляд. Мальчики изучали друг друга с большим интересом, пока Том не взглянул на шрам Лакедемона, и тот, зло сощурив глаза, уставился в землю. "Ему это не нравится", — подумал Том и постарался представить себя на месте сына Лиго. Том успел заметить, что волосы Лакедемона все же отличаются от волос других ребят: и погуще, и посветлее, а кожа смуглая, хотя рыжые обычно не загорают и смуглыми не бывают. Черты лица были исключительно правильными….

"Еды"!! — настойчиво требовал желудок, перебивая мысли Тома. Том облизнул губы. Тут он вспомнил, что время к вечеру, а он ничего не ел с той самой минуты, как они покинули дом гостеприимного Лиго. Казалось, это было сутки назад, не меньше. Скоро желудок начал уныло подвывать, а в ушах стучало: "Есть!" "есть!", перед глазами так и стояла вывеска "Мясной Тобби и сыновья". И вот уже в воображении Тома возникла картина: сам Тобби несет ему целый окорок на здоровенном блюде и дарит его просто так… Под конец этой мысленной тирады желудок издал самый высокий из всех звуков, на которые способен, а потом взревел, как Отелло, узнавший о неверности Дездемоны, и Том решительно сказал:

— Пойдемте в лавку мясника!

Флавиус снова устремил на Тома свое вечно удивленное чумазое лицо и пискнул:

— Но у нас же нет денег….

— Есть! — еще решительнее отозвался Том, шаря по карманам с особым остервенением.

Мальчики уставились на Тома голодными глазами и ждали, следя за его действиями.

— О! Как же я мог сомневаться, мистер Уотсон! Разве вы, порядочный эльф, не можете иметь с собой несколько бань на дорогу! — начал было восхищенный Флавиус, но Том перебил его.

— Ты не прав ни в том, ни в другом, рыжик! И прошу тебя, не называй меня "мистер Уотсон", пожалуйста… Во-первых, ты, верно, не видел эльфов, которые, как известно, денег не любят, а во-вторых, у меня не бани, а вот что! — и с этими словами Том вытащил целый лей.

— Ого! — воскликнули ребята, кроме Лакедемона, который насмешливо смотрел на Тома. Ему явно было не впервой видеть целую стоимость коровы или лошади, или билета на Навозбол. Том почему-то подумал, что Лакедемон уже играл в Навозбол. Не смотря на насмешку в глазах Парня-со-Шрамом (как его окрестил Том про себя), Том постарался придать лицу самое невозмутимое выражение, какое только было в наличии, и зашагал в обратном направлении к лавке Тобби. Ребята гуськом и крайне нерешительно поспешили за ним, но Лакедемон остался на месте, провожая взглядом всю компанию. Флавиус остановился, повернулся к Лакедемону:

— А ты? — спросил он довольно громко.

Ребята шли за Томом и ничего не замечали.

— Зачем мне это? Что я, дома не поем? — фыркнул Лакедемон.

— Ну, как знаешь, Лак. А то он всех угощает. Правда, классный? — с восторгом поинтересовался Флавиус.

— Не лучше, чем вы все, недомерки! — холодно ответил Лакедемон и пошел в совершенно противоположенную сторону, оставляя позади себя ошарашенного его гневом Флавиуса, даже не удостоив его взглядом.

Когда чумазый очнулся от удивления, он с криком: "Подождите меня!" — рванул за Томом. Вскоре они уже сидели за столом у окна и жевали бутерброды с окороком, потягивая чай из кружек (хозяин отказался подавать "малолетним" пиво "в отсутствии взрослых"). Мальчики нимало не расстроились, а Флавиус, чтобы предупредить разочарование Тома, посоветовал:

— Представь, что это пиво. Накрой кружку крышкой и встряхни посильней, тогда появится пена.

Через некоторое время Том спросил Флавиуса, приканчивавшего вторую порцию бутербродов:

— А почему у Лакедемона шрам на лице?

— А! Это! Он же играет в Навозбол, а еще гоняет на метле. У нас в городке раз в три месяца устраиваются гонки на метлах и многие съезжаются поучаствовать. Вот он как-то в позапрошлом или поза-позапрошлом году шмякнулся с метлы и как раз в кусты терновника! Распорол себе левую щеку от уха до подбородка, а еще весь поцарапался, но это все зажило и пропало, а вот этот шрам — нет. Страшные эти гонки, но за них деньги платят. Выиграл, так бери все деньги в заложке: и те, которые гонщики на кон положили, и те, которые поставили болельщики. Конечно, часть болельщицких денег распределяется между выигравшими болельщиками, но другая уходит победителю гонок. Я бы сказал, что отчасти семейка Лакедемона разбогатела на его увлечении.