Последний из рода Демидовых. Том II

— Вы считаете, что гибель двух наших соратников может являться поводом для радости? — с вызовом спросил Волконский.

— Полно вам, князь! — на лице Голицына расплылась добродушная улыбка, — Долгорукий был обречён, мы не знали об этом, но сейчас сей факт стал очевиден! А Толстого сгубила его неосмотрительная глупость, зачем было лезть к этому слишком везучему графу? Мне непонятно…

Голицы развёл руками.

— Пётр Алексеевич, это же вы устранили Толстого? — Плещеева с удовольствием затянулась и выпустила дым вверх.

— Да, я. — не стал скрывать Голицын, с таким лицом, которое свойственно людям, только что давшим ребёнку конфетку, — Но оставлять его в руках инквизиции, было бы самонадеянной беспечностью! По моим каналам я выяснил, что он и так успел рассказать графу Демидову о Долгоруком. А до того момента, когда граф Толстой растрепал инквизиции о нашем маленьком собрании, оставался лишь один шаг. И я уверен, что покойный Виталий Олегович, его бы обязательно сделал!

— А почему вы решили, что Долгорукий был обречён? — заинтересовался Волконский.

— Я видел видеоматериалы с погромом его усадьбы, камеры засняли всё в лучшем виде. Поверьте мне на слово, у Долгорукого не было шансов, как и у любого из здесь присутствующих! Но я считаю, что это событие пошло нам только на пользу.

— Как это? Я думала, что мы на грани провала. А вы говорите о пользе, — Галина Сергеевна затушила сигарету круговыми движениями.

— Разве это не очевидно? — насмешливо, но как-то очень по-доброму спросил Голицын, — Галина Сергеевна, я думал, что вы-то понимаете!

— Полно вам, князь, расскажите! — графиня немного нервным движением откинулась в кресле.

— Для нас толка от диадемы не было и не будет. Это странный артефакт предшествующей цивилизации, Галина Сергеевна. И он сам выбирал себе хозяина, насколько мне известно. А забрали его у Долгорукого не люди, понимаете? Вернее, это были не совсем люди. А нам теперь нужно лишь дождаться, когда неизбежное случится с цесаревичем Алексеем. — князь опустил слово — смерть, — Что касается диадемы, то её уже никто не сможет вернуть, и это первый плюс! Второй заключается в том, что все ниточки, ведущие к нам, перерезаны, и мы можем ни о чём не переживать.

— Разве вы не планировали посадить одного из наследников Долгорукого на трон? — вспомнил предыдущий разговор Волконский.

— Это необязательный этап. — безразлично отозвался князь, — У меня есть наследники, ещё не успевшие жениться и обзавестись семьёй. Да и у вас найдутся. А императора, после смерти цесаревича не составит труда убедить отдать своих дочек за наших внуков!

— Пожалуй… — согласилась графиня и вытащила ещё одну сигарету.

— И что теперь? — мрачно поинтересовался Волконский, — Что нам делать теперь?

— Ждать, конечно! — всё так же по-доброму улыбаясь, ответил Голицын, — Нам следует перестать встречаться и проявлять хоть какую-то активность и просто ждать.

— Меня беспокоит ещё один вопрос, — Галина Сергеевна глубоко затянулась, — всё знают, что мы сотрудничали в равной степени и с Долгоруким, и с Толстым. Разве не может инквизиция за это зацепиться?

— Да с ними кто только не сотрудничал! — расхохотался Пётр Алексеевич, — Что теперь половину Москвы в казематы позакрывать? Да и сотрудничество не преступление, мы не знали о подлой деятельности ни князя, ни графа! Всё просто.

— Пожалуй… — графиня задумчиво уставилась в сигарету, источавшую тонкую ниточку дыма.

— Тогда считаю собрание оконченным! — нарочито напыщенно объявил Волконский.

— Встретимся, после похорон цесаревича, — подтвердила Галина Сергеевна.

— А может быть, и на них, — всё так же беззаботно и весело согласился Голицын.

* * *

Выйдя из поместья, уставился на автомобиль представительского класса, который с любовью натирал Седой Дуб. Автомобиль выглядел породистым: угловатый перед с резкими линиями и «мужским» характером. Хромированная и брутальная решётка радиатора, придавала машине хищный вид, словно огромный зверь скалил зубы. Такие же хромированные диски на колёсах с редкими, но толстыми спицами как бы намекали: «доставлю куда надо в лучшем виде!».

Я сразу обратил внимание, что машина длиннее своих аналогов где-то на четверть. Хотел было заглянуть в салон, но тонировка оказалась непроницаемой.

— Что нравится? — поинтересовался Дуб.

— Моя новая машина? — догадался я.

— Она самая, — подтвердил Степан, — Как вы и просили представительского класса.

— Сколько лошадей, семьсот? — поддел я слугу.

— Нет, — Дуб посмурнел, — пятьсот девяносто шесть.