Последний из рода Демидовых. Том II

В окна разом ударили три молнии, они метили в туман, что стелился возле кровати царевича. У меня заболели уши, волосы зашевелились и вздыбились от электричества, а в комнате запахло гарью. Всё повторилось. А потом молнии начали бить, не переставая. В комнате стало нестерпимо светло, я закрыл глаза рукой, уши перестали воспринимать звук. Сильвия же стояла в центре беснующегося электричества, воздев руки к небу, её молнии не трогали. В какой-то момент я осознал, что всё кончилось. Постель цесаревича загорелась, но не так, чтобы навредить ему.

— Туман исчез! — воскликнул император, а потом добавил с облегчением и непередаваемым восторгом, — Не может быть! Ты сделала это! Не может быть. Не может быть… Хвала тебе, господи!

Император подбежал к Сильвии, схватил её за талию и поднял в воздух, словно жрица была маленькой девочкой. Александр IV кружил ведьму, будто пребывал в возрасте зелёного мальчишки и был по уши влюблён в жрицу. Сильвия не возражала, лишь Ричард оголил зубы.

— Ты спасла моего сына! — всё не унимался император.

Я мог поклясться, что отчётливо слышу шаги. Повернувшись в сторону звука, уставился на дверь. Возле неё вновь собирался туман, он возвращался обратно и стремился к постели цесаревича. А через каждые полсекунды вздрагивал, словно вода в луже от тяжёлой поступи огромного зверя. Туман вновь закручивался вокруг царевича Алексея и вздрагивал всё сильнее.

— Что-то происходит! — воскликнул я, — Ничего не кончилось, готовьтесь к бою!

Взгляды устремились ко мне. Сильвия смотрела сосредоточенно и угрюмо. Император с ненавистью и обидой, хотя всё прекрасно понимал, что я ни в чём не виноват. Сойкин и Димитрий глядели на меня слегка растерянно и вопрошающе. Ясвен с интересом, свойственным орнитологу, удивлённому, поведением любимого птенчика. А мой фамильяр взирал на меня понимающе, он видел и чувствовал то же самое, что и я…

По стене прошла трещина, с потолка осыпалась лепнина, лопнула кирпичная кладка, и на пол полетели осколки оранжевого кирпича… Из-за кровати царевича появилась серая лапа нетопыря. Лапа твари с силой толкнула постель, кровать вместе с цесаревичем прокатилась по комнате, издавая неприятный скрежет, и остановилась возле императора и Сильвии.

Стало холодно. Тёмный Жнец высунул морду. В его длинных стоячих ушах, виднелись прорехи и дыры. Голова нетопыря оказалась покрыта голой кожей мышиного серого цвета. Тварь слегка приоткрыла рот, демонстрируя жёлтые кривоватые зубки, между зубами виднелись щели. Кожа свисала с морды и шеи, как у дряхлых стариков. Глаза были злыми и алчными, в них горел нечеловеческий потусторонний голод. Туман пузырился и окутывал порождение нижних планов, словно рваная одежда. Я с трудом протолкнул ком в горле.

Тварь выползала наружу, руша несущую стену.

— Я не понимаю, разве Жнец не является бестелесным существом? — задал я вопрос, обращаясь сразу ко всем и ни к кому конкретно.

На мой вопрос ответил только атлант:

— Тёмный Жнец набрал «вес» для перехода на пятый план Изнанки. Говоря понятным языком, вы его сами откормили, закидывая ему всё время энергию антар. Используя ваши понятия, Жнецу неуютно находится в вашем мире без физического тела! Это всё равно, что идти по людной улице голым…

Это звучало дико и бредово, но вскоре начало происходить, то, что подтверждало слова Гэль-Шукрана. Кирпичные крошки, штукатурка и прочий строительный мусор начали притягиваться к телу Тёмного Жнеца. А в тех местах, где тварь соприкасалась с кирпичной кладкой, исчезали целые куски стены. Тёмный Жнец начинал приобретать физическую форму.

Глава 23 Финал. Часть первая

Накинув на себя три «скольжения», я наблюдал за тварью Изнанки. Тёмный Жнец втянул в своё тело большую часть стены и небольшой кусок потолочного перекрытия, отчего по потолку пошли трещины. Открылся вид на третий этаж. При этом порождение Изнанки, продолжало впитывать в себя материю. Его морда и тело, окрасились в цвет размолотого до пыли кирпича. В ход пошёл, стоявший рядом шкаф и письменный стол. А сам Тёмный Жнец стал… даже не знаю, как это описать. Он стал лучше видим, в обычном, человеческом диапазоне восприятия, потерял свою призрачность.

Я почувствовал ментальное давление, мысленный укол, если угодно, тычок в плечо. До меня пытался достучаться мой фамильяр. Я ослабил защиту и позволил атланту заговорить:

— Хозяин, — Гэль-Шукран сморщился и скривился, словно от зубной боли, ему явно претило такое обращение, — нужно ударить первыми. Иначе победить Жнеца станет почти невозможно! Даже для вас…

Это меня удивило, во-первых, фамильяр назвал меня хозяином, во-вторых, атлант пытался нам помочь? Разве он не заинтересован в моей гибели, чтобы обрести свободу?

— Почему ты мне помогаешь? — задал я вопрос.

— Инстинкт самосохранения. Вы меня бросите в бой первым, и я погибну, сражаясь. — ответ оказался прост и понятен, отчего выглядел правдивым.

Договорить не вышло. Судя по всему, идея напасть на Жнеца, посетила не только голову моего фамильяра, но и Сильвию, и она вновь начала колдовать.